"Димитр Димов. Июльская зима" - читать интересную книгу автора

этого санитарного обряда в следующем: в Дакаре все еще свирепствует желтая
лихорадка, и если дерзкий африканский комар забился в салон, он может
перенести желтую лихорадку в Бразилию, следовательно, его необходимо
уничтожить. Около пяти минут мы потеем и дышим парами вонючей жидкости. В
конце этой профилактической церемонии врач громко спрашивает:
- У всех есть справки о прививке оспы?
Пассажиры отвечают нестройным хором, что есть у всех. Расправившись
таким эффективным способом с желтой лихорадкой и с оспой, бразильский врач
разрешает нам выйти из самолета.
Влажная духота, неприятная в Лиссабоне и мучительная в Дакаре, здесь
просто невыносима. Утешает только мысль, что могло быть еще хуже, потому что
теперь здесь зима. Но дело в том, что разница между зимней и летней
температурой здесь всего полтора градуса. В сущности, температура не выше
тридцати, но воздух так насыщен влагой, что тело совсем не дышит. При каждом
движении мы обливаемся потом, как будто попали в турецкую баню или в
прачечную. От Пернамбуко веет печалью. Когда мы спускались, мы видели низкий
болотистый берег, изрезанный лагунами и покрытый зарослями тропической
растительности, и стройные силуэты пальм над нею на фоне лазурного неба.
Маленькие домишки бедняков, попросту хижины. Постройки на аэродроме старые,
убогие. У официантов-мулатов в буфете лица нездорового зеленоватого оттенка,
одежда чистая, но поношенная. От их движений, от их лиц и речи веет унылой и
сонной апатией. Ни государство, ни авиакомпании не позаботились здесь о
фасаде.
После часовой стоянки отправляемся в Рио-де-Жанейро. Пролетаем над
Масейо, над Салвадором, над Минас-Жерайс. Летим то над океаном, то над
девственными лесами или кофейными плантациями, то над голыми районами
рудников. Летим над маленькими редкими селениями, над местами, где шоссейные
дороги вьются только по побережью. Центральная часть Бразилии - огромная,
таинственная и непроходимая - тонет в тропическом зное и синеватых
испарениях. Там, в ее недрах, зеленый ад Амазонки и Ориноко, каучуковых
лесов. Там, в ее недрах, драма вымирающих индейских племен, скошенных
алкоголем, сифилисом или пулями цивилизованных колонизаторов. Там, в ее
недрах, живет Жукундина и ее семья, описанные так душераздирающе в романах
Амаду. И наконец, там, в ее недрах, среди негров, мулатов, индейцев, среди
неимущих потомков португальских крестьян, среди болезней, голода и
человеческих страданий, где, однако, не угасает непоколебимая вера человека
в свои силы, берет свое начало бразильская коммунистическая партия, самая
большая и самая сильная коммунистическая партия в Южной Америке.
Проходит час за часом, а мы все летим в безоблачном синем просторе,
покрывая тысячи километров. Мы уже теряем всякое представление о расстояниях
и измеряем их только временем. Наконец спускаемся над заливом
Рио-де-Жанейро, окутанным прозрачным туманом.
Аэродром находится на одном из островов в заливе. Чтобы до него
добраться, надо проскользнуть между страшными громадами с обрывистыми
скалистыми склонами. Это все равно, что благополучно лавировать на
велосипеде без тормозов между грудами камней. Каждое мгновение нам кажется,
что гигантские крылья "Летучего голландца" заденут скалы и что мы разобьемся
на кусочки над трамваями и автомобилями, которые снуют в двухстах метрах под
нами. Наконец мы садимся на аэродром. Та же "бразильская" атмосфера, как в
Пернамбуко, только жара не такая влажная и душная.