"Сергей Диковский. Главное - выдержка" - читать интересную книгу автора

нас, гребни с разбегу взлетали на палубу, и брызги, твердые, как пригоршни
камней, стучали по брезентовому козырьку перед компасом.
Справа, в пяти кабельтовых от краболова, чернел низкий корпус
снабженца, слева, вдоль берега, далеко на север уходили огни рыбалок и
консервных заводов. На шестах у приемных площадок тревожно светились
красные фонари - берег отказывался принимать катера и кунгасы. Ходовых
огней "Смелого" мы никак не могли различить, - очевидно, катер укрылся от
ветра за бортом парохода.
- Интересно, во сколько тут побудка? - спросил Гуторов.
- Вероятно, в шесть, - сказал я, - а какая нам разница?
- Вопить будут... А может, и хуже, если спирта дадут...
- А если не выпускать?
- Нельзя... гальюн на корме.
Я разделял опасения боцмана. Одно дело, когда на крючок попадает
плотва, и другое, когда удилище гнется и трещит под тяжестью пудового
сома. Никогда еще "Смелый" не задерживал краболовов. Целый поселок -
полтысячи голодных, озлобленных качкой и нудной работой парней - дремал в
глубине "Осака-Мару", готовый высыпать на палубу по первому гудку
парохода.
Один Широких не выказывал признаков беспокойства. Он стоял за штурвалом
и медленно жевал хлебную корку. Вероятно, он нисколько не удивился бы,
попав в боевую рубку японского крейсера.
- Как-нибудь сговоримся, - сказал он спокойно.


На рассвете подошел "Смелый". Ныряя в воде, словно чирок, он
приблизился к нам на полкабельтовых и подал флажками приказ: "Снимитесь с
якоря. Следуйте мной. Случае тумана держитесь зюйд 170ь. Траверзе мыса
Сорочьего встретите "Соболя". Будьте осторожны командой".
Боцман "Осака-Мару" нехотя вызвал матросов. Пятеро парней в белых
перчатках шевелились так, точно в жилах у них вместо крови текла
простокваша.
Боцман зевал, матросы почесывались. Через каждые пять минут цепь
останавливалась, и лебедчик, чмокая языком, ощупывал поршень. Глядя на эту
канитель, Гуторов возмущенно сопел. Наконец, якорь был выбран, и боцман
скомандовал: "Малый вперед!"
...Через два часа мы подошли к мысу Сорочьему. Шторм стих так же
внезапно, как начался. Сразу погасли гребни. Свист, улюлюканье, хохот
ветра, стоны дерева, треск тугой парусины, хлеставшей железо наотмашь,
стали смолкать, и вскоре дикий джаз заиграл под сурдинку. Славный знак:
березы на сопках расправили ветви, голодные топорки и мартыны смело летели
из бухт в открытое море.
Возле мыса Сорочьего к нашему каравану примкнул катер "Соболь". Это
дало нам возможность усилить десант. Трое краснофлотцев были переброшены
на снабженец, пять - на "Осака-Мару". Кроме того, Колосков высадил на
краболов нашего кока, исполнявшего во время операций обязанности
корабельного санитара. По правде сказать, мы не ждали пользы от Кости
Скворцова. То был маленький, безобидный человечек, разговорчивый, как
будильник без стопора. С одинаковой страстью, схватив собеседника за
рукав, рассуждал он о звездах, о насморке, о политике Чемберлена или