"Элисео Диего. Дивертисменты " - читать интересную книгу автора

местах. Здесь у тебя был друг-стул и друг-стол, ты всегда был готов выручить
себя и выручить их, а все остальное - да пропади оно пропадом.
Вот и мы с мамой, выручая наши собственные жизни, отгородились от всего
и вся. Боже, ты видишь упрямцев, вот мы - слепые, глухие к увещаниям
дьявола, упрямые, как наш друг лесник, - закрыли глаза, насторожили слух,
будто звери какие-нибудь. Боже, тебе мы препоручили себя, тебе служим, твой
сон охраняем.

Когда мы вернулись, за большими деревьями, растущими вдоль дороги, я
увидел красноватое небо и на его фоне - черную башенку, во весь ее рост,
точно это был человек, который провеивал на ветру ночь. И мне представился
большой парк, и пустотелые существа в капюшонах, и Негр-Бездельник,
неповоротливый и огромный. И в очнувшемся гуле мрачной пропасти, в этой
пугающей яви, которая клубится вокруг дремоты, я увидел, как по небу
проплывают красные ангелы.
"Мама, - сказал я, - погляди-ка, ангелы прилетели забрать меня".
"Да нет, - сказала она так, словно объясняла мне чудо похлеще, - это
божьи тучки".

История о строптивой марионетке

Когда истории оканчивались, мы застывали в молчании - никто из
находившихся в этой зале не решался заговорить. До самого потолка зала была
выкрашена в приятный серый цвет, а под потолком шли балки из красного
дерева. И обстановка была сочного красноватого цвета, легкая, простая и
точная по своим линиям, нам казалось, что чрезмерная темнота разрушит ее. Но
наплывали черные грозовые тучи, их мрак проникал сквозь окна в комнату, а
обстановка эта при всей своей хрупкости оставалась целехонькой.
Безмолвие, воцарявшееся после того, как истории оканчивались и
улетучивалось последнее слово, напоминало уединение людей во время дождя.
Уставив глаза в пол, мы оказывались на невероятном удалении друг от друга. А
теперь со всей деликатностью уведите всех, оставьте меня одного: какой
неожиданный покой окутывает душу, какая странная тревога - как тут обойтись
без какой-нибудь новой истории, разве перенесу я такое одиночество? И
значит, надобно вспомнить нечто страшное, впервые рассказанное, может быть,
целую вечность назад, еще до сотворения мира. А ужасающее безмолвие,
окутывающее эту историю, равно моему одиночеству, когда в доме темно и я в
нем - один-одинешенек.
В той же зале было длинное темное сооружение, которое называли
Библиотекой. За стеклами тесно жались друг к другу большие зеленоватые тома,
а за ними в глубине - бессчетное множество других, так что ужас охватывал
при мысли о них, и еще было страшно представить - вдруг ты заблудишься в
городе Асуньон-дель- Парагвай, который в виде черной гравюры раскинулся в
самом центре Энциклопедии. Так я сидел чуть в стороне от книжных рядов в
одиночестве, в непроницаемой тишине, а за стенами дома шел дождь. И сегодня
я не знаю точно: эта история - то ли я измыслил ее, то ли увидел во сне, то
ли вспомнил, перелистывая знакомую книгу?

В своем вертепе* марионетка Арлекин дожидался начала репетиции;
согнутый пополам, он напоминал небольшой узел из палочек и тряпок.