"Элисео Диего. Дивертисменты " - читать интересную книгу автора

соединить их, превратив наваждение в реальность, ложь в правду, сон в явь?
Нет, он должен отправиться в эти места. Почувствовать на своем лице порывы
свежего ветра. Он должен на своей лодке грести по ледяной воде, крепко
сжимая весла.

И наш кузен стал искать по запыленным уголкам дома, где его вечно не
могли найти, так как никто не ведал, что в огромном доме эти уголки
существуют, - стал искать двери мечты. В его глазах появлялась тоска, когда
он смотрел на большую льдину и безмолвное пространство за спиной своего
изображения, - а заставить свое изображение оглянуться и поглядеть на все
это он не мог.
Он садится рядом со своим изображением и широко открытыми глазами
следит за ним, думает о нем, воображает его, оживляет его, спасает от
небытия. Он не спит, а сидит рядом, следит за ним, оживляет. Смерть настигла
моего кузена, когда он не спал и глаза его были широко раскрыты. Так
завершилось чудесное и бесполезное путешествие маленького крестоносца - он
умер от грез.

Я заканчиваю, заканчиваю. Образ смерти, тело, утратившее жизнь, я,
глядящий на портрет, и я, всем своим слухом и широко раскрытыми глазами
обретающийся в салоне фотографа, я, умирающий с каждым новым написанным
словом, и я, умирающий с каждым прошедшим часом, - все мы сошлись в этом
неприбранном месте.
Сейчас на портрете появился еще один мальчик, постарше, на нем черная,
очень старая морская шапка. И они не в зале, а на белом бескрайнем берегу.
Вот они уходят по нему далеко-далеко. И на песке остается лишь перевернутая
лодка.

История о пайядоре*
______________
* Пайядор - поющий под гитару народный певец.


Девочка эта в первый раз спела напев пайядора в один из вечеров, когда
мы все сидели возле голых стен прачечной. Помнится, напев показался мне
грустным-прегрустным, как желтая дорога в зимний вечер - в один из тех
вечеров, что можно прятать в ладонях, подобно стеклянному шарику, в котором
снег падает на неподвижного путника, и с путником этим мы связаны лишь нашей
неподвижностью - он внутри стекла, а мы - снаружи.
Помню также, я тут же догадался, что пайядор жил в комнате - она была
за нашей спиной - со старинным умывальником в эмалевых цветах, чьи тона
давным-давно поблекли. Так и казалось, будто в давно прошедшие времена к
этой нищенской комнате за нашей спиной приложила свои руки женщина,
превратив ее в скрытый от сторонних глаз рай, похожий чем-то на золотые
монеты, которые мы, покопавшись немного, находили в развалинах трактира, -
все это теперь стало одной сплошной руиной. Мне хотелось сказать: "Войдемте,
там внутри пайядор", но я не сделал этого, потому что в ту пору я проникся
его мыслями и чувствами и испытывал к нему симпатию, - ведь и моя девушка
была от меня очень далеко, правда, во времени - на расстоянии многих лет. И
оба мы блуждали в одиночестве, разве что он - по дорогам, а я - по моим