"Дени Дидро. Жак-фаталист и его Хозяин" - читать интересную книгу автора

вы всего-навсего пошляк. - Ваша откровенность всегда приводила к успешным
результатам? - Почти всегда... Читаю стихи молодого поэта и говорю ему:
"Ваши стихи плохи, и, кроме того, я убежден, что вы никогда не сочините
лучших". - "В таком случае мне придется писать дрянь, так как я не в силах
от этого отказаться". - "Какое ужасное проклятье! Поймите, сударь, как низко
вы падете! Ни боги, ни люди, ни лавки не прощают поэтам
посредственности{313}: так говорил Гораций". - "Знаю". - "Вы богаты?" -
"Нет". - "Бедны?" - "Очень беден". - "И вы собираетесь присоединить к
бедности смехотворное ремесло бездарного поэта? Вы испортите свою жизнь,
наступит старость: старый, нищий и скверный поэт, - ах, сударь, какая роль!"
- "Сознаю, но ничего не могу с собой поделать..." (Тут Жак сказал бы: "Так
предначертано свыше"). - "Есть ли у вас родные?" - "Есть". - "Чем они
занимаются?" - "Они ювелиры". - "Сделают ли они что-нибудь для вас?" -
"Возможно". - "В таком случае ступайте к вашим родным и попросите их
одолжить вам несколько драгоценностей. Затем садитесь на корабль и
отправляйтесь в Пондишери; воспойте дорогу в скверных стихах, а по прибытии
составьте себе состояние. Составив состояние, возвращайтесь обратно и
сочините столько скверных стихов, сколько вам заблагорассудится, но только
не печатайте их, ибо нехорошо разорять ближнего..." Прошло около двенадцати
лет после этого совета, и молодой человек снова явился ко мне; я его не
узнал. "Сударь, - сказал он мне, - вы послали меня в Пондишери. Я побывал
там, скопил тысяч сто франков. Вернулся обратно; снова пишу стихи и принес
вам показать... Они все еще плохи?" - "Все еще; но ваша судьба устроена, а
потому я согласен, чтоб вы продолжали писать плохие стихи". - "Я так и
собираюсь сделать..."
Лекарь приблизился к постели Жака, но тот не дал ему рта раскрыть.
"Я все слышал", - сказал он...
Затем, обращаясь к своему Хозяину, Жак добавил... вернее, собирался
добавить, ибо тот прервал его. Хозяин устал от ходьбы; он уселся на краю
дороги и вглядывался в путешественника, который направлялся в их сторону,
надев на руку повод лошади, следовавшей за ним.
Вы, вероятно, подумаете, читатель, что это та самая лошадь, которую
украли у Хозяина, но вы ошибетесь. Так должно было бы случиться в романе
немного раньше или немного позже, тем или иным манером; но это не роман; я,
кажется, уже говорил вам об этом и повторяю еще раз. Хозяин сказал Жаку:
- Видишь ли ты вон того человека?
Жак. Вижу.
Хозяин. У него, по-моему, отличная лошадь.
Жак. Я служил в инфантерии и ничего не смыслю в лошадях.
Хозяин. А я командовал в кавалерии и смыслю.
Жак. А дальше что?
Хозяин. А вот что. Я хочу, чтоб ты отправился к этому человеку и
предложил ему уступить нам лошадь, разумеется - за деньги.
Жак. Это безумие, но я все-таки пойду. Сколько вы намерены дать за нее?
Хозяин. До ста экю...
Посоветовав своему Хозяину не засыпать, Жак направляется навстречу
путешественнику, просит продать ему лошадь, расплачивается и уводит ее.
- Ты видишь, Жак, - сказал ему Хозяин, - что если у тебя есть свои
предчувствия, то у меня свои. Хороша лошадка. Наверно, продавец клялся, что
она безукоризненна, но в отношении лошадей все люди - барышники.