"Чарльз Диккенс. Жатва" - читать интересную книгу автора

- Нет, он выслушал меня спокойно; во всяком случае, вполне учтиво. Где
ты, Лу? - Он сел на кровати и поцеловал ее. - Спокойной ночи, дорогая,
спокойной ночи.
- Больше тебе нечего мне сказать?
- Нет. Что я мог бы сказать еще? Уж не хочешь ли ты, чтобы я тебе лгал?
- Меньше всего, Том, я хочу, чтобы ты лгал мне этой ночью, сколько бы
ночей - и, надеюсь, более счастливых - тебе ни суждено прожить.
- Спасибо, Лу. Я так устал, что, кажется, готов сказать, что угодно,
лишь бы мне дали уснуть. Иди ложись, иди.
Он еще раз поцеловал ее, отвернулся к стене, натянул одеяло на голову и
лежал так тихо, словно уже пробил тот час, которым сестра заклинала его
сказать правду. Она постояла еще немного возле кровати, потом медленно
отошла. Открыв дверь, она еще раз с порога оглянулась на него через плечо и
спросила, не звал ли он ее? Но он лежал не шевелясь, и она, бесшумно
притворив дверь, спустилась в свою комнату.
Тогда злополучный мальчишка осторожно выглянул из-под одеяла и
убедился, что она ушла; сполз с постели, запер дверь и опять уткнулся в
подушку; он рвал на себе волосы, плакал упрямыми слезами, боролся с любовью
к сестре, ненавидел и презирал самого себя, но не чувствовал раскаяния и
столь же бесплодно ненавидел и презирал все доброе на земле.


ГЛАВА IX

Обретенный покой

Миссис Спарсит, проживая ради укрепления своих нервов в усадьбе мистера
Баундерби, так зорко присматривалась ко всему из-под густых кориолановских
бровей, что глаза ее, подобно двум маякам на скалистом берегу, предостерегли
бы любого благоразумного моряка об опасности, таившейся в римском носе,
который, словно гордый утес, грозно высился, окруженный темными кручами, -
не будь ее непроницаемого спокойствия. Хотя с трудом верилось, что по
вечерам она удаляется в свою комнату не только для виду, ибо и тени дремоты
не бывало в ее античных глазах, и сколь ни странным казалось, что ее
непреклонный нос может уступить естественной потребности в отдыхе, однако -
сидела ли она праздно, поглаживая свои жесткие, негнущиеся митенки, похожие
на проволочные ящики для хранения мяса, или рысила к неведомой цели,
опираясь на стремя из бумажной пряжи, она неизменно являла собой пример
безмятежной кротости, и, глядя на нее, оставалось только предположить, что
это голубиная душа, которую шаловливая природа заключила в земную оболочку
хищной птицы.
Ее способность рыскать по дому просто поражала. Как ухитрялась она
попадать из одного этажа в другой, казалось неразрешимой загадкой. Дико было
бы подумать, что столь благовоспитанная особа, связанная родственными узами
с высшим кругом, станет прыгать через перила лестницы или съезжать по ним; а
между тем изумительная легкость, с какой она перемещалась, наводила именно
на эту нелепую мысль. Вызывало удивление и еще одно свойство миссис
Спарсит - она никогда не спешила. Кубарем скатившись с чердака в сени, она
появлялась там без малейших признаков суетливости или одышки. И ни единое
человеческое око ни разу не видело, чтобы она ускорила шаг.