"Чарльз Диккенс. Жатва" - читать интересную книгу автора

- Еще бы! - сказал Баундерби, воинственно вскинув подбородок. - - Еще
бы не подозрительно. Но тут и другие приложили руку. Замешана какая-то
старуха. Всегда так - спохватятся, когда уже поздно; как сведут лошадь с
конюшни, - вот тут-то и обнаружат, что дверь плохо пригнана. Теперь вдруг
оказывается, что какая-то старуха время от времени прилетала в город верхом
на метле. И за день до того, как этот злодей стал околачиваться возле банка,
она с утра до вечера подглядывала за моим домом, а когда он вышел от меня,
она вместе с ним скрылась, и потом они держали совет - надо думать, старая
ведьма отчитывалась перед ним.
"Была какая-то женщина в комнате Стивена, и она пряталась в темном
углу", - подумала Луиза.
- И это еще не все, нам уже сейчас кое-что известно, - сказал
Баундерби, таинственно тряся головой. - Но довольно, больше я теперь ничего
не скажу. А вы, будьте любезны, помалкивайте, никому ни слова. Может быть,
на это потребуется время, но они от нас не уйдут. Пусть погуляют до поры до
времени, это делу не повредит.
- Разумеется, они будут наказаны по всей строгости закона, как пишут в
объявлениях, - заметил Джеймс Хартхаус, - и поделом им. Люди, которые
берутся грабить банки, должны нести ответственность за последствия. Не будь
последствий, мы все бы это делали. - Он мягко взял у Луизы из рук зонтик и,
раскрыв его, держал над ней, хотя они шли не по солнцу, а в тени.
- А теперь, Лу Баундерби, - обратился к ней ее супруг, - надо
позаботиться о миссис Спарсит. Из-за этой истории у миссис Спарсит нервы
расходились, и она дня два поживет здесь. Так что устрой ее поудобнее.
- Весьма признательна, сэр, - смиренно отвечала миссис Спарсит, - но,
прошу вас, не хлопочите о моих удобствах. Мне ничего не нужно.
Однако именно неприхотливость миссис Спарсит явилась причиной
беспокойства для всего дома, ибо она столь мало пеклась о себе и столь много
о других, что очень скоро стала всем в тягость. Когда ей показали ее
комнату, она была так потрясена ее великолепием, что невольно напрашивалась
мысль, будто она предпочла бы провести ночь в прачечной, улегшись на каток
для белья. Правда, Паулеры и Скэджерсы привыкли к роскоши; "но я почитаю
своим долгом, - с достоинством говорила в таких случаях миссис Спарсит,
особенно в присутствии слуг, - не забывать, что я уже не то, чем была
когда-то. Скажу вам больше, - добавляла она, - ежели бы я могла окончательно
вычеркнуть из памяти, что мистер Спарсит был Паулер, а я состою в родстве с
семейством Скэджерс, или - еще лучше - ежели бы я могла отменить самый факт
и превратиться в особу менее высокого происхождения и более заурядных
родственных связей, я бы с радостью это сделала. Я считала бы, что в
нынешних обстоятельствах я должна так поступить". Этот же подвижнический дух
побудил ее отказаться за обедом от закусок и вин, предварительно заявив во
всеуслышанье, что она "будет дожидаться обыкновенной баранины", и только
после того, как мистер Баундерби прямо-таки приказал ей пить и есть, она
произнесла "вы чрезвычайно добры, сэр" и переменила свое решение. Когда ей
потребовалась соль, она просто не знала, куда деваться от стыда; а кроме
того, чувствуя себя обязанной отплатить любезностью за любезность, она, дабы
в полной мере оправдать свидетельство мистера Баундерби о состоянии ее
нервов, время от времени откидывалась на спинку стула и безмолвно проливала
слезы; и каждый раз при этом можно было видеть (или, вернее, нельзя было не
видеть), как прозрачная капля величиной с хрустальную серьгу медленно ползла