"Чарльз Диккенс. Жатва" - читать интересную книгу автора

- Уж так и быть, - отвечал Баундерби, остановившись и поворачиваясь ко
всем лицом, - я вам скажу. Об этом не надо повсюду болтать - вернее, нигде
об этом не надо болтать, - чтобы не спугнуть причастных к ограблению
негодяев (их целая шайка). Так что я сообщаю вам мои подозрения по секрету.
Слушайте. - Мистер Баундерби еще раз вытер лоб. - Что вы скажете... ежели
тут замешан один из рабочих?! - взорвался он.
- Надеюсь, - равнодушно протянул Хартхаус, - не друг наш Блекпот?
- Он самый, - отвечал Баундерби, - только не пот, а пул.
У Луизы вырвался тихий возглас недоверчивого удивления.
- Да, да! Я знаю! - немедленно отозвался Бауни. - Знаю! Я к этому
привык. Все слова знаю. Мол, лучше этих людей нет на свете. Болтать
языком-то они горазды. Они, видите ли, хотят только одного - чтобы им
объяснили, какие у них права. Но я заявляю вам: покажите мне недовольного
рабочего, и я покажу вам человека, способного на любую подлость, любое
злодеяние.
Это была еще одна фикция, имевшая хождение в Кокстауне, которую усердно
распространяли и которой кое-кто искренне верил.
- Но я-то знаю этот народ, - продолжал Баундерби. - Я читаю в них, как
в открытой книге. Миссис Спарсит, сударыня, я сошлюсь на вас. Разве не
предостерегал я этого бунтовщика, когда он в первый раз пришел ко мне в дом
и допытывался, как ему ударить по религии и сокрушить государственную
церковь? Миссис Спарсит, по своим родственным связям вы ровня высшей
знати, - скажите, говорил я или не говорил ему: "От меня вы не скроете
правду; такие, как вы, мне не по душе, вы плохо кончите"?
- Несомненно, сэр, - отвечала миссис Спарсит, - вы очень убедительно
внушали ему это.
- Он тогда возмутил вас, сударыня, - сказал Баундерби, - уязвил ваши
чувства?
- Совершенно верно, сэр, - отвечала миссис Спарсит, смиренно покачав
головой, - именно это он сделал. Впрочем, должна сказать, что, быть может,
такая уязвимость - или, допустим, безрассудство, - не была бы присуща мне в
столь большой степени, ежели бы я издавна занимала нынешнее свое положение.
Мистер Баундерби, чуть не лопаясь от спеси, в упор поглядел на мистера
Хартхауса, как бы говоря: "Эта женщина - моя собственность и, я полагаю,
достойна вашего внимания". Затем он продолжал свою речь.
- Да вы и сами, Хартхаус, можете припомнить, что я сказал ему, - вы
были при этом. Я все ему выложил без обиняков. Я с ними не миндальничаю. Я
их насквозь вижу. Так вот, сэр. Три дня спустя он удрал. Скрылся, - а куда,
никто не знает. Точно как моя родительница во времена, моего детства - с той
только разницей, что он, ежели только это возможно, почище ее злодей. А что
он делал, прежде чем скрыться? (Мистер Баундерби говорил с расстановкой,
сопровождая каждую фразу ударом кулака по тулье своей шляпы, которую держал
в руке, - словно бил в бубен.) Вот, не угодно ли: его видели - каждый
вечер - заметьте, каждый вечер - возле банка. - Он шатался там - когда же? -
после наступления темноты. Миссис Спарсит поняла, что это не к добру -
указала на него Битцеру, - они вдвоем стали следить за ним, а нынче мы
узнали из расспросов, что и соседи приметили его. - Достигнув
кульминационной точки своей тирады, мистер Баундерби жестом восточной
танцовщицы надел бубен себе на голову.
- Подозрительно, - заметил Джеймс Хартхаус, - очень даже.