"Чарльз Диккенс. Жатва" - читать интересную книгу автора

вошла в дом. Он постоял, глядя ей вслед, пока она, поднявшись по ступенькам,
не исчезла в полутемном проеме дверей, потом опять взял ее брата за плечо и
дружеским кивком головы пригласил его погулять по саду.
- Том, друг мой, я хотел бы поговорить с вами.
Они остановились среди полуразоренного цветника - в своем чванном
смирении мистер Баундерби решил сохранить розы Никитса, уменьшив их число, -
и Том, сидя на низкой ограде, сердито рвал бутоны и ломал их, а его
неотразимый демон-искуситель склонился над ним, поставив одну ногу на
парапет и легко опираясь рукой о колено. Цветник был разбит под самым ее
окном. Быть может, она видела их.
- Том, что с вами?
- Ах, мистер Хартхаус, - со стоном сказал Том, - я так запутался, что
просто не знаю, как быть.
- Дорогой мой, и я не в лучшем положении.
- Вы! - воскликнул Том. - Да вы воплощенная независимость. А мне,
мистер Хартхаус, хоть удавиться. Вы и представить себе не можете, в какие
тиски я попал, а сестра могла бы меня вызволить, но не захотела.
Дрожащей, точно у дряхлого старца, рукой он совал розовые бутоны в рот,
впивался в них зубами и снова с ожесточением вырывал изо рта. Посмотрев на
него долгим испытующим взглядом, его собеседник заговорил непринужденно и
даже не без игривости.
- Том, будьте благоразумны - вы слишком многого требуете от сестры. Вы
ведь получали от нее деньги, шалун вы этакий!
- Ну и что же, что получал, мистер Хартхаус. А где еще я мог их
доставать? Старик Баундерби вечно хвалится, что в мои годы он жил на два
пенса в месяц или вроде того. Отец мой постоянно "кладет предел", как он
выражается, и с самого детства я не имел права переступать его. У моей
родительницы нет ничего своего - одни болезни. Что же остается человеку
делать? Куда мне обращаться за деньгами, если не к сестре?
Он чуть не плакал и десятками разбрасывал вокруг себя бутоны. Мистер
Хартхаус, стараясь урезонить его, взял его за лацкан.
- Но, милый Том, если у вашей сестры нет денег...
- Нет денег, мистер Хартхаус? Я и не говорю, что есть. По всей
вероятности, столько, сколько мне нужно, у нее и быть не может. Но она
должна была достать их. И могла достать. После всего, что я уже рассказал
вам, нет смысла делать из этого тайну: вы знаете, что она вышла за старика
Баундерби не ради себя и не ради него, а ради меня. А если ради меня, то
почему же она не выжимает из него то, что мне нужно? Она вовсе не обязана
сообщать ему, что она сделает с его деньгами. У нее ума хватит, она отлично
сумела бы выманить их у него, лишь бы пожелала. Почему же она не желает,
когда я говорю ей, что для меня это страшно важно? Так нет же. Сидит возле
него точно каменная, а стоило бы ей полюбезничать с ним - он сразу бы
выложил деньги. Не знаю, как на ваш взгляд, но, по-моему, сестры так не
поступают.
Под самой оградой, по другую сторону ее, был искусственный пруд, и
мистеру Джеймсу Хартхаусу очень хотелось выбросить туда Томаса
Грэдграйнда-младшего - не хуже обиженных кокстаунцев, грозивших выбросить
свою собственность в Атлантический океан. Но он устоял перед искушением, и
через каменный парапет полетели только нежные бутоны роз, образовав
маленький плавучий островок.