"Чарльз Диккенс. Сев" - читать интересную книгу автора

губам. Он не понимал, что в этой женщине, помимо старости и детской
простоты, создавало впечатление цельности и душевной гармонии, но даже ее
более чем странный поступок не показался ему неуместным или нелепым, он
только чувствовал, что никто другой не сделал бы это так проникновенно,
естественно и трогательно.
Он уже с добрых полчаса работал на своем станке, раздумывая о
непонятной старушке, когда ему понадобилось обойти его кругом, и, случайно
бросив взгляд в окно, он увидел, что она все еще стоит на улице,
самозабвенно созерцая фабричное здание. Невзирая на дым, грязь, сырость, на
долгий проделанный путь и предстоящее обратное путешествие, она с таким
восхищением глядела на многоэтажные корпуса, словно нестройный шум,
доносившийся оттуда, звучал для нее сладчайшей музыкой.
Потом она ушла, и день ушел вслед за ней, и опять зажглись огни и
курьерский поезд промчался по железнодорожному мосту мимо сказочных
дворцов - едва замеченный в цехах среди сотрясающихся машин, едва услышанный
в грохоте и стуке шестерен. Задолго до этого мысли Стивена снова обратились
к страшной комнате над лавкой, где потерявшее человеческий образ существо
тяжело лежало на кровати, но еще большей тяжестью лежало у него на сердце.
Машины замедлили ход, едва уловимая дрожь, будто биение замирающего
пульса, прошла по ним; остановились. Снова колокол; погасли яркие огни и
пышущие жаром горны; фабричные корпуса громоздились в сыром вечернем мраке,
вздымая к небу свои высокие трубы, словно соперничающие между собой
Вавилонские башни[35].
Он, правда, только вчера виделся с Рейчел и вместе с ней прошел немного
по дороге домой; но с тех пор его постигло новое несчастье, и никто, кроме
Рейчел, не мог бы, хоть на краткий миг, облегчить его горе; зная это и зная,
что только звук ее голоса способен утишить закипавший в нем гнев, он решил,
вопреки ее вчерашним словам, опять подождать ее. Он ждал, но она уклонилась
от встречи с ним. Он так и не дождался ее. А в какой другой вечер так
страстно желал он увидеть ее кроткое лицо!
Лучше быть бездомным и не иметь где приклонить голову, чем иметь дом и
страшиться войти в него. Он где-то поужинал, потому что сильно проголодался,
но не замечая и не помня, что ест и что пьет; потом бродил под моросящим
дождем, и все думал и думал, терзаясь мрачными мыслями.
Ни единого слова о новом браке никогда не было сказано между ними; но
много лет тому назад Рейчел выказала ему глубокое участие, и все минувшие
годы он ей одной изливал душу, сетуя на свою злосчастную судьбу; и он очень
хорошо знал, что, будь он свободен, она пошла бы за него. Он думал о доме,
который мог быть у него и куда он в эту самую минуту спешил бы с отрадой и
гордостью; о себе, о том, что в этот вечер он был бы совсем другим
человеком, о том, что на сердце у него было бы легко, не давила бы, как
сейчас, свинцовая тяжесть; о том, что честь его, достоинство, спокойствие
духа - все, что теперь пошло прахом, было бы вновь обретено. Он думал о
загубленной лучшей поре своей жизни, о том, что ото дня ко дню он становится
хуже, озлобленнее, о страшном существовании, на которое он обречен,
связанный по рукам и ногам, прикованный к живому трупу, терзаемый злым
демоном в обличье пропойцы жены. Он думал о Рейчел, - такой юной, когда они
впервые встретились, - о том, что теперь она зрелая женщина и старость для
нее уже не за горами. Сколько девушек и молодых женщин на ее глазах вышли
замуж, сколько вокруг нее возникло семейных очагов, - и год за годом она