"Чарльз Диккенс. Сев" - читать интересную книгу автора

большая беда, и я прошу вас назвать закон, который мне поможет.
- Ну-с, вот что, - сказал мистер Баундерби, засовывая руки в карманы, -
если хотите знать, есть такой закон.
Стивен, по-прежнему не спуская глаз с лица Баундерби, одобрительно
кивнул головой.
- Но он вам не подойдет. Это денег стоит. Больших денег.
- А сколько, к примеру? - спокойно осведомился Стивен.
- Вам надо было бы поехать в Лондон и подать прошение в суд по семейным
делам, подать прошение в гражданский суд, подать прошение в палату
лордов[33] и добиться постановления парламента о том, что вам разрешается
вторично вступить в брак, и обошлось бы это вам (ежели бы все шло гладко) не
то в одну, не то в полторы тысячи фунтов. А может быть и вдвое больше.
- Другого закона нет?
- Нет.
- Стало быть, сэр, - сказал Стивен, бледнея и безнадежно махнув рукой,
словно говоря "пропадай все пропадом", - стало быть, верно, что все одна
только морока. Всюду морока, и больше ничего, и чем скорее я помру, тем
лучше.
(Такой недостаток благочестия в народе опять сразил бедную миссис
Спарсит.)
- Ну, ну, не болтайте вздора, любезный, - возразил мистер Баундерби, -
и особенно о том, в чем вы ничего не смыслите. И лучше не называйте наши
отечественные учреждения морокой, не то вы сами чего доброго мороки не
оберетесь. А наши отечественные учреждения - это вам не нитки сучить. Вы
знайте свою работу, а остальное вас не касается. Вы брали жену не на время,
не для обману, а на всю жизнь, на радость и горе. Вышло горе, а могла выйти
радость, - и больше тут говорить не о чем.
- Морока, - качая головой, повторил Стивен и повернулся к двери, одна
морока.
- Ну-с, вот что! - начал мистер Бауидерби, решив не отпускать Стивена
без прощального напутствия. - Своими, я бы сказал, богохульными речами вы
совсем расстроили эту леди, а я уже говорил вам, что она прирожденная леди,
и сама она, хотя я этого не говорил вам, пострадала в замужестве на десятки
тысяч фунтов - десятки ты-сяч фун-тов! (повторил он, смакуя каждый слог).
Ну-с, до сих пор вы всегда были человек положительный. Но сдается мне, прямо
вам говорю, что вы не туда заворачиваете. Вы слушаете всяких зловредных
чужаков, которые вечно здесь околачиваются, и мой вам совет, вы это бросьте.
У меня, - тут он изобразил на своем лице необычайную проницательность, - у
меня, знаете ли, нюх не хуже, чем у людей, а пожалуй, и получше, потому что
меня с детства во все тыкали носом. И я чую, что это попахивает супом из
черепахи, дичью и золотой ложечкой. Да, чую! - крикнул мистер Баундерби,
упрямо мотая головой и всем своим видом показывая, что его, мол, не
проведешь. - Чую, черт побери!
Стивен тоже помотал головой, но совсем иначе, тяжело вздохнув, сказал:
"Благодарю вас, сэр, будьте здоровы", - и вышел. Мистер Баундерби остался
стоять перед своим портретом на стене и, любуясь им, так раздулся от
чванства, что, казалось, вот-вот треснет и осколками засыплет свое
изображение; а миссис Спарсит все так же трусила мелкой рысью, опершись
ногой о стремя, донельзя удрученная испорченностью простого народа.