"Чарльз Диккенс. Сев" - читать интересную книгу автора

Мистер Чилдерс вынул одну руку из кармана, потер щеку и подбородок и
устремил на мистера Грэдграйнда взор, выражавший сильнейшее сомнение и
весьма слабую надежду. Чилдерс с самого начала, ради покинутой отцом
девочки, пытался задобрить мистера Грэдграйнда.
- Когда Сесси поступила в здешнюю школу, - продолжал он, - ее отец
радовался как ребенок. Я не понимал, чему он, собственно, радуется, ведь мы
кочуем с места на место и здесь остановились только на время. А он, видимо,
заранее все обдумал. Он и всегда-то был с причудами. Должно быть, он решил,
что этим устроит судьбу девочки. Если вы, паче чаяния, пришли сюда, чтобы
сообщить ему, что хотите чем-нибудь помочь ей, - сказал мистер Чилдерс,
опять проводя рукой по лицу и глядя на мистера Грэдграйнда с сомнением и
надеждой, - то это было бы очень хорошо и очень кстати; как нельзя лучше и
очень, очень кстати.
- Напротив, - отвечал мистер Грэдграйнд, - я пришел сказать ему, что
среда, к которой принадлежит его дочь, делает дальнейшее пребывание ее в
школе невозможным и что она не должна больше приходить на занятия. Но ежели
отец в самом деле бросил девочку без ее согласия и ведома... Баундерби, я
хотел бы поговорить с вами.
Мистер Чилдерс тотчас же тактично покинул комнату и, выйдя своей
кавалерийской походкой на площадку лестницы, остановился там, поглаживая
подбородок и тихонько посвистывая. Из-за двери доносился громкий голос
мистера Баундерби, повторявший: "Нет. Я решительно против. Не советую. Ни в
коем случае". А более тихий голос мистера Грэдграйнда говорил: "Именно это и
послужит для Луизы примером. Она поймет, к каким пагубным последствиям
приводит то, что возбудило в ней столь низменное любопытство. Взгляните на
дело с этой точки зрения, Баундерби".
Между тем члены цирковой труппы один за другим спускались с верхнего
этажа, где они были расквартированы, и мало-помалу собрались на площадке
лестницы; постояв там и пошептавшись между собой и с мистером Чилдерсом, они
постепенно вместе с ним просочились в комнату. Среди них были две-три
миловидные женщины, два-три мужа, две-три тещи и восемь-девять ребятишек,
исполняющих в случае надобности роли фей. Один отец семейства имел
обыкновение удерживать другого отца семейства на конце высокого шеста;
третий отец семейства частенько сооружал из обоих пирамиду, причем сам
изображал основание, а юный Киддерминстер - вершину; все отцы семейства
умели плясать на катящихся бочках, стоять на бутылках, ловить на лету ножи и
шары, крутить на одном пальце тарелки, скакать на чем угодно, прыгать через
что угодно и висеть не держась ни за что. Все матери семейства умели (и не
делали из этого тайны) плясать и на туго и на слабо натянутом канате,
гарцевать на неоседланных конях; никто из них не стеснялся показывать
публике свои ноги, а одна мать семейства в каждый город въезжала на
колеснице, собственноручно правя шестеркой лошадей. Все они, и мужчины и
женщины, старались держаться развязно и самоуверенно; одежда их не блистала
опрятностью, в домашнем быту царил хаос; что же касается грамоты, то
познаний всей труппы вместе взятой едва хватило бы на коротенькое письмо. И
в то же время это были люди трогательно простодушные и отзывчивые, от
природы неспособные на подлость, всегда и неизменно готовые помочь,
посочувствовать друг другу; их душевные качества заслуживали не меньшего
уважения и уж, во всяком случае, столь же благожелательной оценки, как
обычные добродетели, присущие любому человеческому сословию.