"Чарльз Диккенс. Путешественник не по торговым делам" - читать интересную книгу автора

встречал его за милю от его местожительства, когда он слонялся без дела по
улицам, и выраженье лица в этих случаях у него было самое подлое. Он
принадлежал к заведению одной престарелой леди, торговавшей береговичками; в
субботу вечером он обычно стоял около винной лавки с тележкой, полной
доверху этими деликатесами, и всякий раз, когда покупатель подходил к
тележке, начинал прядать ушами, явно радуясь, что того обсчитали. Его
хозяйка иногда напивалась до бесчувствия. Именно эта ее слабость и была
причиной того, что, когда я, лет пять тому назад, встретил его в последний
раз, он находился в затруднительных обстоятельствах. Хозяйка забыла о нем,
и, оставшись один с тележкой береговичков, он побрел куда глаза глядят.
Какое-то время он, ублажая порочный свой вкус, шатался по своим излюбленным
трущобам, но потом, не приняв в соображение тележку, зашел в узкий проезд,
откуда не мог уже выбраться. Полиция арестовала его, и поскольку до местного
загона для отбившегося от стада скота было рукой подать, его отправили в это
узилище. В этот критический момент его жизни я и повстречал его; он глядел
таким закоренелым и убежденным негодяем, в самом прямом смысле слова, что ни
один человек не мог бы ею превзойти. Яркая свеча в бумажном колпачке,
воткнутая среди его береговичков, освещала его потрепанную и порванную
сбрую, совершенно развалившуюся тележку и его самого, с подрагивающими
губами, покачивающего опущенной головой - олицетворение закоснелого порока.
Мне приходилось видеть отведенных в участок мальчишек, которые были похожи
на него как родные братья. Псы в этих кварталах, как я заметил, чувствуют
свою бедность и избегают игр. Работы они, как и всякие другие животные, тоже
по возможности избегают. Я имею удовольствие быть знакомым г одним псом,
обитающим в закоулках Уолворта, который весьма отличился в легких
драматических жанрах и, когда ему случается получить ангажемент, всюду носит
с собой свой портрет, служащий иллюстрацией к театральной афише. На портрете
он изображен (совершенно на себя не похожим) в тот момент, когда он валит
наземь коварного индейца, который зарубил или собирается зарубить томагавком
британского офицера. Эта картина - чистейшей воды поэтический вымысел,
потому что в пьесе нет такого индейца и нет такой сцены. Пес этот
ньюфаундлендской породы, и за честность его я готов поручиться любыми
деньгами, однако, когда речь идет о драматическом роде изящной словесности,
я не могу высоко оценить его способностей. Он слишком честен для избранной
им профессии. Прошлым летом, находясь в одном йоркширском городе, я увидел
его на афише и пошел посмотреть спектакль. Первая сцена прошла весьма
успешно, но поскольку она заняла в спектакле всего лишь одну секунду (и пять
строк на афише), исходя из нее трудно было вынести спокойное и обдуманное
суждение о возможностях исполнителя. Ему надо было только залаять, пробежать
по сцене и прыгнуть в окошко гостиницы за удиравшим комическим персонажем.
Следующую, важную для развития интриги сцену, он немного испортил своим
чрезмерным рвением. Пока его хозяин-солдат, застигнутый ночною тьмой и бурей
в лесу и очутившийся в пещере разбойников, горько сокрушался, что нет рядом
с ним его верного пса, особенно подчеркивая то обстоятельство, что собака
находится в тридцати лье от него, его верный пес яростно лаял в суфлерской
будке и, рискуя задохнуться, рвался с поводка. Но в главной сцене честность
совсем его погубила. Ему надо было войти по следу убийцы в непроходимую чащу
и затем, обнаружив убийцу, который, сидя рядом со связанной и готовой к
закланию жертвой, отдыхал у подножия дерева, броситься на него. Вечер был
жаркий, и пес в самом кротком расположении духа и ничуть не взволнованный,