"Чарльз Диккенс. Путешественник не по торговым делам" - читать интересную книгу автора

завтраком отлетает ножка от стула и удрученный жизнью лакей относит это
происшествие за счет того, что в этом доме все молодо-зелено, а в ответ на
вопрос, как пройти на какую-нибудь улицу, сообщает, что он человек, слава
богу, нездешний и в субботу уедет обратно в родные края.
Но мы знаем также большую станционную гостиницу, находящуюся в
совместном владении нескольких лиц, которая внезапно выросла на задворках
любого квартала, какой ни назови, так что из ее великолепных окон можно
увидеть задние дворы, садики, старые беседки, курятники, голубятни и
свинарники. Мы все знаем эту гостиницу, где за деньги мы получим все, что
угодно, но где никто не радуется нашему приезду, никто не сетует на наш
отъезд, никому нет дела до того, когда, почему и на сколько мы приехали,
лишь бы мы платили по счетам. Мы все знаем эту гостиницу, где каждый из нас
уже больше не индивидуум, а номер такой-то, где нас расположили на постой и
соответственно нами располагают. Живется в такой гостинице, как все мы
знаем, не то чтобы плохо, но и не сказать что хорошо, и причиной тому,
весьма вероятно, сугубо оптовый ее характер, тогда как в каждом из нас живет
что-то сугубо розничное и нам хотелось бы, чтобы это чувство получило
удовлетворение.
Подведем итог. Мои путешествия не по торговым делам еще не убедили
меня, что в подобных вещах мы близки к совершенству. И совсем так же, как я
уверен в том, что конец света не наступит до тех самых пор, пока остаются на
свете надоедливые и спесивые людишки, ежечасно предрекающие эту катастрофу,
я не слишком поверю и в отель "Золотой Век" до тех пор, покуда остается в
силе хоть один из дурных обычаев, свидетелем коих я стал.


VII

^TПутешествие за границу^U

Я сел в дорожную колесницу - она была немецкой работы, просторная,
тяжелая, не покрытая лаком, - я сел в дорожную колесницу, поднял за собой
подножку, с громким стуком захлопнул дверцу и крикнул: "Пошел!"
Тотчас же Запад и Юго-Запад Лондона побежали мимо меня таким быстрым
аллюром, что я был уже за рекой, миновал Олд-Кент-роуд, выехал на Блекхит и
поднимался на Шутерс-Хилл, прежде чем успел, как полагается добропорядочному
путешественнику, оглядеться в своем экипаже.
У меня было два поместительных империала на крыше, хранилище для багажа
впереди и еще одно сзади; над головой у меня была сетка для книг, под всеми
окнами - большие карманы, с потолка свешивались две-три кожаных сумки для
всяких мелочей, а к задней стенке была прикреплена лампа для чтения на
случай, если придется заночевать в дороге. Все было предусмотрено для моего
удобства, и, что особенно приятно, я понятия не имел, куда еду; знал только,
что еду я за границу.
Так накатана была старая дорога, так бодры были кони и так быстро мы
ехали, что находились уже на полпути между Грейвзендом * и Рочестером *, и
река, раздвинув свои берега, уносила в море корабли с белыми парусами и
черными дымками, когда я заметил на обочине презабавного маленького
мальчика.
- Эй! - крикнул я презабавному маленькому мальчику. - Где ты живешь?