"Чарльз Диккенс. Путешественник не по торговым делам" - читать интересную книгу автора

воздух. Я не могу пообедать ячменными леденцами. Я не могу пообедать
сливочными помадками". Вы направляетесь в ближайшую гостиницу и торопливо
входите в залу ресторана.
Хоть это и достойно всяческого удивления, но лакей чрезвычайно к вам
холоден. Как это себе ни объясняй, как это ни оправдывай, не приходится
отрицать, что он к вам холоден. Ваше появление нисколько его не радует, вы
нисколько ему не нужны, он был бы весьма не прочь, чтобы вас тут и вовсе не
было. Его неколебимая выдержка противостоит вашей горячности. И, словно
этого мало, другой лакей, будто для того только и рожденный на свет, чтобы
глазеть на вас на этом этапе вашего жизненного пути, стоит неподалеку, сложа
руки и прижав локтем салфетку, и глазеет на вас что есть сил. Вы пытаетесь
внушить своему лакею, что у вас всего десять минут на обед, а он предлагает
начать с рыбы, которая будет готова через двадцать. После того как вы
отклонили это предложение, он подает замечательно оригинальный совет "взять
телячью или баранью отбивную". Вы согласны на обе отбивные, на какую угодно
отбивную, на что угодно. Он неторопливо выходит за дверь и кричит что-то в
какую-то невидимую вам трубу. За сим следуют переговоры двух чревовещателей,
из коих в конце концов выясняется, что в данный момент имеется в наличии
только телятина. "Давайте телячью!" - кричите вы в тревоге. Ваш лакей,
урегулировав этот вопрос, возвращается, дабы без лишней спешки (ибо что-то в
окне отвлекает его внимание) расставить на скатерти салфетку, сложенную
наподобие треуголки, белый бокал, зеленый бокал, голубую полоскательницу,
стопку и мощную артиллерийскую батарею в составе четырнадцати солонок и
перечниц, которые совершенно пусты или, во всяком случае, - что для вас,
пожалуй, одно и то же, - из которых нельзя ничего извлечь. Все это время
другой лакей продолжает сосредоточенно и с интересом разглядывать вас,
словно ему почудилось, что вы смахиваете на его брата, и он прикидывает в
уме, так это или не так. У вас уже ушла половина времени, а на столе успели
появиться лишь хлеб да кувшин пива. "Пойдите узнайте, как там насчет
отбивной, будьте добры", - умоляете вы лакея. Но сейчас ему некогда - он
несет вам семнадцать фунтов американского сыра, который пойдет вам на
закуску, а также целый огород сельдерея и кресс-салата. Второй лакей
переступает на другую ногу и смотрит на вас теперь уже по-другому, с
сомнением, словно он оставил мысль о вашем сходстве с его братом и
раздумывает, не похожи ли вы на его тетку или бабушку. Вы снова, в порыве
благородного негодования, посылаете своего лакея "пойти и разузнать, как там
насчет отбивной", и когда вы совсем уж собрались уйти без нее, он появляется
с нею. Но даже и теперь он не снимает крышку поддельного серебра без того,
чтобы не сделать наперед какой-то торжественный жест, а потом не уставиться
на дряхлую отбивную с таким интересом, словно свиделись они впервые в жизни,
хотя эта причина, во всяком случае, отпадает, ибо они наверняка не раз
встречались и прежде. На поверхности котлеты искусство повара произвело
некое подобие меха, а в сосуде поддельного серебра, что пытается устоять на
двух ножках вместо трех, налита в качестве соуса какая-то дубильная жидкость
с коричневыми пупырышками и маринованными огурцами. Вы просите счет, но
лакею некогда, и он приносит вместо него три картофелины, твердых как
кремень, и две унылых головки недоваренной цветной капусты, напоминающих
украшения на ограде садика. Зная, что ни до этого блюда, ни до сыра с
сельдереем дело у вас никогда не дойдет, вы настоятельно просите счет, и
лакей идет за ним, но даже и теперь вам приходится ждать, потому что лакею