"Чарльз Диккенс. Путешественник не по торговым делам" - читать интересную книгу автора

Путешественника не по торговым делам таким взглядом, словно снимают на
глазок мерку для волшебного савана. За сим следует угрюмый разговор о
хозяйке этого вертепа, которая завтра выходит на волю. Когда Трэмпфут
заговаривает о том, как трудно будет старухе пройти такое расстояние пешком,
ведьмы объявляют, что "на этот раз он прав: племянница привезет ее в
рессорной повозке".
Поворачиваясь, чтобы уйти, я бросил прощальный взгляд на первую ведьму;
мне показалось, что красные круги вокруг ее глаз уже сделались шире; не
замечая меня, она жадно вглядывалась в темную дверь, высматривая, не явился
ли Джек. Ибо Джек является даже сюда, и хозяйка попала в тюрьму за то, что
надула Джека.
Когда минула эта ночь странствий и я добрался до своей постели,
воспоминания обо всем этом сброде мешали мне сосредоточиться на приятных
мечтах о Доме Моряка, в котором не было бы слишком казенно, и о портовых
правилах, составители которых позаботились бы о том, чтобы у Джека было
больше тепла и света на борту корабля. Весь этот сброд не оставлял меня и во
сне. И теперь, когда б ни увидел я в прохладный день Бедного Джека-Морехода,
идущего с попутным ветром на всех парусах в порт, мне всегда будет
вспоминаться хищное племя, которое не ведает сна, а только сидит и, не
смежая очей, ждет Джека у расставленных на него ловушек.


VI

^TГде закусить в дороге?^U

Недавние сильные ветры занесли меня во множество мест - ветер, не
ветер, предметом моих сделок всегда бывает воздух, - но в Англии редко когда
за последнее время и мало когда за всю мою жизнь случалось, чтоб меня
занесло в такое местечко, где бы меня за пять минут сносно накормили и
напоили и где бы меня с радушием встретили.
Об этом любопытно поговорить. Но прежде чем, подстрекаемый собственным
опытом и опытом, которым поделились со мной собратья мои, всех родов
путешественники по торговым и не по торговым делам, я остановлюсь на этом
вопросе, мне надо сказать мимоходом несколько недоуменных слов по поводу
сильных ветров.
Мне никак не понять, почему в столице так подвержен ураганам Уолворт *.
Всякий раз, когда я узнаю из газет о мало-мальски стоящем ветре, я начинаю
дивиться, за какую ветреность Уолворт навлек на себя подобное наказание. У
Брикстона *, видно, есть что-то на совести. Пекхем * страдает больше, чем
можно было бы предположить, исходя из его добродетели. Окрестности Детфорда,
где вечно дуют ветры, попадают обычно в газеты тогда, когда речь идет о
весьма предприимчивых джентльменах, которые выходят на улицу в любую погоду
и для которых всякий ветер - попутный. Но в Уолворте, вероятно, уже не
осталось камня на камне. Он, конечно же, снесен ветром. Мне чаще попадались
упоминания о трубах и коньках крыш, с ужасным грохотом скинутых наземь, и о
церквах, которые чуть не унесло в море из этой проклятой округи, чем о
ловких ворах с обличием и манерами джентльменов - об этих популярных
персонажах, которые существуют лишь в произведениях изящной словесности и в
полицейской хронике. И опять же: почему это, хотел бы я знать, людей вечно