"Чарльз Диккенс. Путешественник не по торговым делам" - читать интересную книгу автора

совсем неплохо для такой молоденькой девушки. Она ведь всего-то за вечер
шесть раз выступает и должна здесь находиться только с шести до двенадцати.
Более убедительными были уверения мистера Трактирщика, что он "не позволяет
выражаться и не допускает у себя никаких безобразий". Шарпай подтвердил это
заявление, да и царивший здесь порядок лучше всяких слов свидетельствовал о
его достоверности. Итак, я пришел к заключению, что, доверившись мистеру
Трактирщику, бедный Джек-Мореход избирает (боюсь, не всегда) далеко не
худший способ вечернего времяпрепровождения.
- Мы еще не искали Черного Джека, господин инспектор, - сказал
ожидавший на улице Трэмпфут, снова отдавая честь при нашем появлении.
Верно, Трэмпфут! Стукни со звоном волшебной тростью, протри волшебную
лампу, и пусть духи приведут нас к Черному Джеку!
Ожидания наши были не напрасными: Черного Джека удалось вызвать из
небытия. Джинны перенесли нас на второй этаж маленького кабачка, где было
нечем дышать и где у стены сидели Черный Джек и Зазноба Черного Джека, его
белая безобразная Нэн, - наименее безобразная, в физическом отношении и в
нравственном, из всех, что я видел в этот вечер.
Среди собравшихся были скрипач и музыкант с бубном. "Почему бы не
сыграть?" - предложил Квикир.
- А ну-ка, леди, - сказал негр, сидевший у двери, - станцуйте с
джентльменами. Джентльмены, приглашайте дам на кадриль!
Этот негр, наряженный в полугреческий, полуанглийский костюм, с
греческой шапочкой на голове, и был хозяином заведения. В качестве
церемониймейстера он называл все фигуры танца, а иной раз адресовался к
самому себе. Эти его слова я привожу далее в скобках, а когда он был
особенно громогласен, употребляю крупный шрифт.
- А ну, пошли! Эй! ПЕРВАЯ. Вправо и влево. (А ну, поддай пару, задай им
жару!) Дамы вместе. Разойдись. Притоп. Вторая. Вперед. Назад. (Ноги нечего
жалеть, протрясись-ка, попляши!) Через угол, разойдись-ка и притопни. (Гей!)
ТРЕТЬЯ. ДЖЕНТЛЬМЕНЫ, вперед с дамой и назад, и напротив вперед с дамой и
назад, все четыре враз вперед, ну-ка постарайся! (Эге-гей!) Разойдись,
чуть-чуть притопни. (Что там негр волосатый у камина отстает, протрясись-ка,
попляши!) Ну-ка снова! Гей, ЧЕТВЕРТАЯ. Попритопни, разойдись, а теперь
кружись. Дамы вчетвером в середку, джентльмены кругом них, проходи теперь в
середку у них под руками, покрутись, теперь притопни, пока музыка играет.
(Гей! Гей!)
Все кавалеры здесь были чернокожие, и среди них находился один силач
шести футов и трех или четырех дюймов ростом. Стук их плоских ступней
настолько же отличался от звука шагов белого человека, насколько лица их
были не похожи на лица белых людей. Они вставали на пятку и на носок, делали
скользящий шаг, двойной, два двойных скользящих шага, менялись местами и
замечательно отбивали такт, и танцевали они с такой широкой улыбкой, с таким
добродушным детским восторгом, что смотреть на них было одно удовольствие.
Эти бедняги, объяснил мне инспектор, избегают ходить в одиночку и стараются
держаться вместе, потому что на соседних улицах их часто задевают. Я бы на
месте Белого Джека не оскорблял Черного Джека, ибо всякий раз, когда я с ним
встречался, он производил на меня впечатление простого и доброго малого. И,
памятуя об этом, я попросил у него дружеского позволения попотчевать его на
прощанье пивом. Вот почему последние его слова, которые я слышал, спускаясь
по шаткой лестнице, были: "Ваше здоровье, джентльмен! Дамы пьют первыми!"