"Чарльз Диккенс. Дом с привидениями" - читать интересную книгу автора

что за груз мы везем; ночью же мы бросили якорь в том месте, где им удобнее
всего было напасть на нас, и мы сурово поплатились за недостаток матросов и
недостаточную бдительность, явившуюся следствием нехватки людей. Все это
было яснее ясного - но что лоцман собирался сделать со мной?
Даю слово мужчины, даже и сейчас, один только рассказ о том, что он со
мной сделал, заставляет плоть мою трепетать от ужаса.
Вскоре все пираты покинули бриг. Остались лишь лоцман и двое испанских
матросов, а они схватили меня, по-прежнему связанного и с кляпом во рту, и,
швырнув в трюм, привязали так, что я мог только слегка поворачиваться с боку
на бок, но не мог при этом полностью перевернуться и откатиться в угол.
Затем они оставили меня. Оба были мертвецки пьяны - но дьявол-лоцман был
совершенно трезв, помяните мои слова - трезв, как я сейчас.
Некоторое время я лежал в темноте, а сердце у меня колотилось так
сильно, что только чудом не выскочило из груди. Минут через пять в трюм
спустился лоцман, на сей раз один. В одной руке он держал тот самый
распроклятый капитанов подсвечник и плотницкое шило, а в другой - моток
длинной, тонкой и отлично промасленной бечевки. Не доходя до меня двух
шагов, он поставил подсвечник с воткнутой в него новенькой свечкой на пол у
стенки трюма. Как ни слаб был свет, но все же его хватало, чтобы осветить с
дюжину бочонков с порохом, стоявших вокруг. Едва завидев бочки, я начал
понимать, что именно замыслил этот злодей. Меня с головы до пят объял
смертельный страх, а по лицу градом хлынул холодный пот.
На моих глазах лоцман подошел к одному из бочонков, стоявшему у стенки
трюма в ряд со свечой, но примерно в трех футах от нее, и шилом просверлил в
нем дыру, откуда тотчас же посыпалась струйка пороха, черного, как сам
дьявол. Подставив под струйку ладонь, негодяй набрал полную горсть адского
порошка и, заткнув отверстие концом промасленной бечевы, принялся втирать
порох в веревку, пока каждый волосок ее не почернел. А затем - и это так же
истинно, как и то, что я сижу сейчас перед вами, так же истинно, как небо
над головой - затем он протянул свободный конец этого длинного, тонкого и
зловещего фитиля к зажженной свече, стоявшей подле моего лица, и, несколько
раз обвернув его вокруг нее, закрепил фитиль примерно на уровне трети свечи,
считая от огонька вниз. После, приблизив лицо к моему лицу, он прошептал мне
в самое ухо:
"Взлетай на воздух вместе с бригом!"
Через миг он был уже наверху на палубе и вместе со своими сообщниками
захлопнул люк над моей головой. Но они плохо закрепили крышку на дальней
стороне от меня - и сквозь нее пробивалась узенькая полоска света. Я слышал,
как слабеет вдали плеск шхуны по воде - плеск! плеск! - все тише и тише по
мере того, как пираты уводили свое суденышко из мертвенного спокойствия
бухты навстречу морским ветрам. Все тише и тише, - плеск! плеск! - и так на
протяжении примерно четверти часа.
Пока звуки эти звенели у меня в ушах, глаза мои оставались неотрывно
прикованы к свече. Она была зажжена только что и сама по себе горела бы
около шести-семи часов - но фитиль обвивал ее на трети от верха - значит,
пламя достигнет его примерно через два часа. Так я и лежал - связанный,
прикованный к полу, с кляпом во рту - следя, как жизнь моя сгорает вместе со
свечой. Так я лежал, один посреди океана, обреченный разлететься на атомы и
видеть, как неотвратимый рок этот с каждой секундой приближается все ближе и
ближе и настанет, не пройдет и двух часов; беспомощный, не в силах ничего