"Чарльз Диккенс. Дом с привидениями" - читать интересную книгу автора

не менее, на закате я, хотя у меня были все причины избегать этого как огня,
все же умудрился повздорить с ним. Он собирался спуститься в трюм с трубкой
в зубах, а я, разумеется, остановил его, ведь это было против правил. Он
попытался было отпихнуть меня, а я возьми да толкни его - совсем не
собираясь сбивать с ног, но почему-то сбил. Он молнией вскочил на ноги и
выхватил из-за пазухи нож, но я выбил нож у него из рук, съездил мерзавца по
гнусной роже и выкинул оружие за борт.
Лоцман кинул на меня злобный взгляд и убрался восвояси. Тогда я не
придал этому взгляду особенного значения, но впоследствии мне пришлось еще
вспомнить о нем.
Ночью, между одиннадцатью и двенадцатью часами, мы были уже совсем
рядом с берегом, как ветер вдруг упал. Следуя указаниям лоцмана, мы бросили
якорь. Темно было, хоть глаз выколи, и тихо-претихо, ни единого ветерка.
Капитан с двумя нашими лучшими матросами остался на палубе нести вахту. Моя
очередь наставала лишь в четыре утра, но мне не нравилась ни эта глухая
ночь, ни сам лоцман, ни положение вещей вообще, так что я тоже устроился
вздремнуть на палубе, чтобы в любую минуту быть наготове. Последнее, что я
помню - это как капитан прошептал мне, что ему это все тоже не нравится и
что он спустится вниз и еще разок сверится с инструкциями. Это я еще помню -
но потом мерное и медленное покачивание брига погрузило меня в беспробудный
сон.
Проснулся я, леди и джентльмены, от какой-то возни на полубаке и кляпа
во рту. На груди и на ногах у меня сидело по человеку и в считанные четверть
минуты я оказался связан по рукам и ногам. Бриг был захвачен испанцами. Они
сновали по палубе. Я услышал шесть тяжелых всплесков по воде, один за другим
- я видел, как капитана, бросившегося вверх из кубрика, пронзили ударом ножа
в сердце - и раздался седьмой всплеск. Все, кроме меня, до единой живой
души, были вырезаны и брошены в море. Я понятия не имел, почему меня
пощадили, но вдруг лоцман с фонарем в руке склонился надо мной, дабы
убедиться, что это именно я. На лице его играла дьявольская ухмылка и он
кивнул мне, словно говоря: "Ты толкнул меня и ударил по щеке, а я за это
теперь сыграю с тобой в кошки-мышки!"
Я не мог ни двинуться, ни произнести ни звука, но глаза мне не
завязали, так что я видел, как испанцы открывают грузовой люк и готовят
тали, чтобы поднять карго из трюма на палубу. Еще через четверть часа на
воде раздался плеск шхуны или еще какого-то небольшого суденышка. Оно
пришвартовалось рядом с нами, и испанцы принялись грузить на него порох.
Все, кроме лоцмана, так и надрывались, он же время от времени подходил со
своим фонарем и поглядывал на меня, ухмыляясь и кивая все так же дьявольски,
как и в первый раз. Теперь я уже достаточно стар, чтобы не стыдиться
признавать правду, и скажу начистоту, что вид его повергал меня в небывалый
ужас.
Испуг, веревки, кляп и невозможность пошевелить ни рукой, ни ногой
окончательно вымотали меня к тому времени, как испанцы завершили работу. На
небе как раз занималась заря. Захватчики перегрузили на свое суденышко
большую часть нашего груза, но не весь, а теперь спешили убраться восвояси,
пока не рассвело. Едва ли надо говорить, что к тому времени я настроился уже
на самое худшее. Было более чем очевидно, что лоцман является одним из
вражеских лазутчиков, втершимся в доверие нашим консигнаторам.
Он, а скорее, его хозяева, узнали о нас довольно, чтобы заподозрить,