"Чарльз Диккенс. Дом с привидениями" - читать интересную книгу автора

вас ни единого изъяна, о, моя жемчужина, бесценное мое сокровище, звезда
моя. Доселе женщина и обман были связаны для меня неразрывно, но ваше
невинное сердце - обитель самой истины. Я знаю, что в вашей прелестной
головке до сих пор не мелькало подобной мысли и потому горячность моя вас
пугает, но скажите откровенно - могли бы вы полюбить меня?
Он заключил меня в объятья, голова моя покоилась на его бешено бьющемся
сердце. Исчезли, растаяли былая суровость и отстраненность, Мартин предлагал
мне немеркнущее богатство любви, не растраченной на мимолетные увлечения.
Успех мой был полным. С какой радостью я осталась бы в его объятиях до тех
пор, пока мое молчание не стало бы красноречивее любых слов! Но в памяти
моей возникло лицо Барбары, а в ушах еще звенели слова Люси Фрейзер. Черная
тень, вгрызавшаяся в самое сердце луны, казалось, остановила свой ход.
Бездонное небо глядело на нас глазами торжественных звезд. Шорох листвы
затих и душистый осенний ветерок на миг улегся; облако неподкупных
свидетельств эхом вторило крику моей пробудившейся совести. Опечаленная,
раздавленная стыдом, я отстранилась от Мартина.
- Мартин Фрейзер, - сказала я, - ваши слова заставляют меня открыть вам
правду. Я - самая лживая из всех женщин, что вы только встречали. Я пришла
сюда с одной-единственной твердой целью - очаровать вас, и доведись вам хоть
однажды попасть в круг моих знакомых, вы услышали бы обо мне лишь как о
бессердечной и легкомысленной кокетке. Я не смею принести свою ложь к вашему
очагу и отравить ваше сердце смертельной горечью. Не говорите же со мной
сейчас, наберитесь терпения - я сама напишу вам!
Он хотел удержать меня, но я отшатнулась и, стремглав помчавшись по
аллее, покинула свой Эдем, унося в сердце вечный позор. Затмение вошло в
полную силу, и, объятая страхом перед темнотой и душевным смятением, вся
дрожа и всхлипывая, я остановилась под шелестящими тополями.
Мне хотелось лишь одного - поскорей укрыться в своей комнате, но по
пути я повстречала Барбару.
- Что с тобой стряслось? - спросила она, устремив на меня
вопросительный взгляд холодных глаз:
- Ничего, - ответила я. - Просто надоела астрономия. Я больше не пойду
в "Остролисты". Все равно никакого толка.
- А я что говорила, - отозвалась она. - И все же, чтобы довести дело до
развязки, пошлю-ка я, пожалуй, мистеру Фрейзеру записку, что мы уезжаем под
Рождество. Так значит, ты поняла наконец, что это все пустая трата времени?
- Еще как поняла, - пробормотала я и пошла в свою комнату, чтобы на
протяжении долгих мучительных часов этой ночи на собственном горьком опыте
познать, что значат отчаяние и безнадежность.
Назавтра я послала Мартину Фрейзеру письмо, где в каждом слове звучала
святая истина, кроме того лишь, что, обманывая саму себя и даже в глубинах
полнейшего самоуничижения цепляясь за остатки ложной гордости, я сообщила
ему, что не люблю и никогда не любила его.
Первым, на чем останавливался мой взгляд каждое безрадостное утро, были
высокие тополя, качающиеся вокруг его дома и без устали машущие мне ветвями,
словно приглашая зайти. А последним, что видела я вечером, был ровный свет в
окошке его библиотеки, сияющий сквозь деревья, точно звезда, одетая лавровым
венцом. Но я знала, что самого его я более никогда не увижу, ибо письмо мое
было слишком недвусмысленным, чтобы питать еще какую бы то ни было надежду,
а попытаться словно бы невзначай встретить его на прогулке мне помешал бы