"Чарльз Диккенс. Дом с привидениями" - читать интересную книгу автора

тех молодых людей, с которыми я некогда флиртовала.
- Добрый вечер, Стелла, - фамильярно воскликнул он. - Давненько тебя не
видел. А! Ты, должно быть, охотишься на новую дичь, но не слишком ли высоко
метишь на сей раз? Что ж, тебе опять повезло - если с Мартином Фрейзером
вдруг ничего не выйдет, то у тебя всегда в запасе есть Джордж Йорк. Он как
раз вернулся из Австралии с недурным состояньицем и сгорает от желания
напомнить тебе кое-какие из тех нежностей, которыми вы обменивались до его
отъезда. Вчера после обеда в "Короне" он показывал нам твой локон.
Я выслушала эту речь с внешним спокойствием, однако меня глодало
сознание собственного падения, и, поспешив укрыться в своем святилище, я
отыскала мою маленькую Люси Фрейзер.
- Сегодня я поступила дурно, - сообщила она мне. - Я солгала. Наверное,
мне следует сказать это вам, чтобы вы не считали меня совсем хорошей, но
только мне все равно хочется, чтобы вы любили меня, как прежде. Я солгала не
на словах, а делом.
Опершись головкой о тоненькие руки, Люси прикрыла глаза, молча
погрузившись в себя.
- Дядя говорит, - продолжила она, на мгновение поднимая взгляд и
краснея, точно взрослая девушка, - что женщины, наверное, не такие
правдивые, как мужчины. Они не могут ничего сделать силой, вот и добиваются
своего изворотливостью. Они живут нечестно. Они обманывают сами себя. А
иногда обманывают просто ради забавы. Он научил меня одному стихотворению.
Пока я его не очень-то понимаю, но пойму когда-нибудь потом:

... С собою будь честна,
И неизбежно, как за ночью день,
Мужчинам лгать уже не сможешь ты.

Я стояла перед девочкой, смущенная и безгласная, слушая ее с пылающими
щеками.
- Дедушка показал мне стих из Библии, который мне неясен. Слушайте: "И
нашел я, что горче смерти женщина, потому что она - сеть, и сердце ее -
силки, руки ее - оковы; добрый перед Богом спасется от нее, а грешник
уловлен будет ею".
Я спрятала лицо в ладонях, хотя никто на меня не глядел - Люси Фрейзер
прикрыла глаза трепещущими веками. И так я стояла, презирая и осуждая сама
себя, пока на плечо мне не легла чья-то рука и голос Мартина Фрейзера не
произнес:
- Затмение, Стелла!
Я вздрогнула - впервые он назвал меня по имени. Но в следующий миг
оказалось, что Люси Фрейзер не сопровождает нас на террасу, и душа моя
окончательно пришла в смятение. И когда Мартин Фрейзер склонился ко мне
проверить, правильно ли наведен телескоп, я отшатнулась от него.
- Что это значит, Стелла? - воскликнул он, увидев, что я разразилась
слезами. - Можно мне поговорить с вами, Стелла, пока есть еще время, пока вы
не покинули нас? Привязалось ли ваше сердце к нам столь же сильно, как наши
сердца привязались к вам - столь сильно, что мы не смеем и думать, каким
пустым станет наш дом, когда вы уйдете из него? До встречи с вами мы не
жили, не ведали, что такое жизнь. Вы - наша жизнь и наше исцеление. Я
наблюдал за вами так, как прежде не изучал ни одну женщину - и не нашел в