"Чарльз Диккенс. Дом с привидениями" - читать интересную книгу автора

Барабара встретила это заявление полунасмешливым, полусердитым
фырканьем.
Наш край, изобилующий рудниками и месторождениями железа, был густо
заселен, и хотя в соседях у нас насчитывалось несколько древних или очень
высокопоставленных семейств, но большую часть населения составляли все же
семьи одного с нами положения, образующие приятное, гостеприимное и дружное
общество. Резиденциями нам служили удобные современные дома, выстроенные в
разумном удалении друг от друга. Многие из этих домов, включая и наш, были
собственностью некого слабого здоровьем престарелого джентльмена, обитающего
в фамильном особняке - последнем из сонма деревянно-кирпичных домов с
остроконечными крышами, выстроенных в правление королевы Елизаветы, что еще
высился над пока не обнаруженными залежами руды и каменного угля. Последние
представители вымирающей сельской аристократии, мистер Фрейзер и его сын
вели жизнь сугубо замкнутую, избегая всяких контактов с соседями, на чью
веселость и гостеприимство не могли ответить от чистого сердца. Никто не
нарушал их уединения, за исключением разве что самых необходимых деловых
посетителей. Старик был почти прикован к постели, а сын его, по слухам,
всецело отдался занятиям наукой. Неудивительно, что Барбара засмеялась;
однако ж насмешки ее лишь поддержали и укрепили мою решимость, и сама
трудность достижения цели придавала ей интерес, которого так недоставало
всем предыдущим моим попыткам. Я упрямо продолжала спорить с Барбарой, пока
не вынудила ее согласиться.
- Напиши старому мистеру Фрейзеру, - наставляла я ее, - и даже не
упоминая младшего, уведоми его, что твоя младшая сестричка изучает
астрономию и, поскольку он владеет единственным телескопом во всей округе,
ты будешь ему крайне признательна, если он позволит ей в него посмотреть.
- Хотя бы одно будет тебе на пользу, - отметила Барбара, принимаясь за
письмо, - старый джентльмен некогда был увлечен твоей матерью.
О! Стыжусь даже вспоминать, как ловко мы провернули это дельце и
вырвали у мистера Фрейзера любезное приглашение "дочери его старинной
приятельницы, Марии Хорли".
Стоял февральский вечер, когда, в сопровождении одной лишь служанки -
ибо на Барбару приглашение не распространялось - я впервые переступила порог
жилища Мартина Фрейзера.
В доме царила атмосфера глубочайшего покоя. Я вошла туда со смутным и
беспокойным ощущением, будто совершаю что-то дурное, едва ли не
предательство. Спутница моя осталась в вестибюле, а я прошла в библиотеку, и
тут меня вдруг одолела застенчивость, побуждающая отступиться от этой затеи,
но я, вспомнив, как к лицу мне сегодня наряд, собралась с духом и с улыбкой
вступила в комнату. Она оказалась низкой и мрачной, стены были обиты
дубовыми панелями, тяжелая антикварная мебель отбрасывала причудливые тени в
свете мерцающего огня, возле которого вместо самого затворника, Мартина
Фрейзера, которого я ожидала увидеть, стояла странная маленькая девочка,
одетая по-взрослому и с манерами и самообладанием взрослой женщины.
- Рада вас видеть. Добро пожаловать, - поздоровалась она, шагнув мне
навстречу и протягивая руку, чтобы отвести меня к креслу. Пожатие ее руки
оказалось решительным и твердым, дружеским и слегка покровительственным -
совсем не похожим на обычное робкое и вялое пожатие детской ручонки. Указав
мне кресло перед камином, она уселась напротив меня.
Отпустив несколько смущенных замечаний, на которые моя собеседница