"Чарльз Диккенс. Крошка Доррит. Книга 2" - читать интересную книгу автора

Гоуэна не меньше, чем нежелание оказывать его) и чуть было не рассорился с
другом за то, что тот взялся быть посредником в этом деле.
- Может быть, я слеп, Бландуа, - сказал он, - но только я не вижу, при
чем тут вы.
- Тысяча громов, - возразил Бландуа, - разумеется, ни при чем, если не
считать того, что я думал оказать услугу приятелю.
- Перекачав в его карман часть денег выскочки? - подхватил Гоуэн. -
Верно я вас понял? Ну, так посоветуйте вашему дорогому приятелю заказать
свой портрет маляру, пригодится для трактирной вывески. Вы, кажется, забыли,
кто я и кто он!
- Professore, - возразил незадачливый посол, - а кто я?
Не изъявляя желания выяснить последний вопрос, Гоуэн сердито свистнул,
и с мистером Дорритом было покончено. Но на следующий день художник сам
возобновил разговор как ни в чем не бывало, заметив с презрительным смешком:
- Ну, Бландуа, когда же мы отправимся к вашему Меценату? Нам,
мастеровым, не приходится привередничать; кто нанял, на того и работаем.
Когда мы пойдем уговариваться насчет этой работы?
- Когда вам будет угодно, - обиженно отозвался Бландуа. - Я тут ни при
чем. Меня это не занимает.
- А меня занимает, и могу вам сказать почему, - возразил Гоуэн. -
Работа - это хлеб. Не умирать же с голоду. А потому - вперед, мой милый
Бландуа.
Мистер Доррит принял их в присутствии своих дочерей и мистера
Спарклера, который по чистой случайности тоже оказался в доме. - Как
поживаете, Спарклер? - небрежно спросил Гоуэн. - Когда вам не на что будет
рассчитывать, кроме собственной смекалки, дружище, желаю, чтобы дела у вас
шли лучше, чем у меня.
Вскоре мистер Доррит заговорил о своем предложении.
- Сэр, - сказал, смеясь, Гоуэн после того, как поблагодарил за честь, -
я новичок в ремесле и еще не искушен во вcех его секретах. Кажется, мне
полагается посмотреть на вас при различном освещении, сказать, что вы -
находка для живописца, и прикинуть вслух, когда я могу выкроить достаточно
времени, чтобы с должным воодушевлением отдаться тому шедевру, который я
намерен создать. Право же, - он снова засмеялся, - я чувствую себя
предателем по отношению к моим славным, добрым, талантливым и благородным
собратьям по кисти, оттого что не умею разыгрывать всю эту комедию. Но меня
к этому не готовили с детства, а теперь уж учиться поздно. Скажу вам по
совести: художник я никудышный, но, впрочем, не хуже большинства. Раз уж вам
не терпится выбросить на ветер сотню гиней, буду весьма обязан, если вы их
бросите в мою сторону, ибо я неимущ, как всякий бедный родственник
высокопоставленных особ. За ваши деньги я вам сделаю лучшее, на что я
способен; а если это лучшее окажется дрянной пачкотней - ну что ж, вместо
какой-нибудь именитой пачкотни у вас будет висеть пачкотня безыменная,
только всего.
Этот ответ, хотя и несколько неожиданный по тону, удовлетворил мистера
Доррита. Так или иначе художник - не ремесленник какой-нибудь, а настоящий
джентльмен и притом со связями - готов считать себя обязанным ему, мистеру
Дорриту. Он тут же объявил, что предоставляет себя в распоряжение мистера
Гоуэна, и выразил надежду, что они будут встречаться и в дальнейшем, на
правах добрых знакомых.