"Чарльз Диккенс. Крошка Доррит. Книга 2" - читать интересную книгу автора

тем, что наделал такой переполох, подполз на брюхе и лег у ног своей
хозяйки.
- Зверь дикий! - сказал Гоуэн, снова пнув его ногой. - Я тебя проучу за
это, будешь знать! - И он пнул его еще и еще.
- Ах, не надо больше его наказывать! - воскликнула Крошка Доррит. -
Пожалуйста, не бейте его. Смотрите, какой он смирный!
Гоуэн внял ее просьбам и оставил в покое собаку, которая вполне того
заслуживала, так как в эту минуту являла собой воплощение покорности,
смирения и раскаяния.
После случившегося трудно было наладить простую и непринужденную
беседу, даже не будь тут Фанни, чье жеманство мешало бы этому при любых
обстоятельствах. Поговорили немного о разных пустяках, а затем сестры стали
прощаться; однако и за этот короткий разговор, у Крошки Доррит успело
сложиться впечатление, что мистер Гоуэн, хотя и любит жену, но так, как
можно любить хорошенького ребенка. О глубине тех чувств, что таились под
прелестной внешностью этого ребенка, он, видимо, и не догадывался; и это
заставляло усомниться, способен ли он сам на сколько-нибудь глубокое
чувство. Быть может, думалось Крошке Доррит, отсюда и проистекает присущая
ему легковесность; быть может, люди, как корабли - где мелко и дно
каменисто, там не за что зацепиться якорю, и судно несется по воле волн.
Гоуэн проводил сестер вниз, шутливо извиняясь за свое невзрачное жилье
- что поделаешь, бедному художнику не приходится привередничать; вот если
его знатные родичи, Полипы, когда-нибудь заглянут сюда и, устыдясь,
предложат ему квартиру получше, он не станет огорчать их отказом. У причала
стоял Бландуа и проводил дам учтивейшим поклоном; он еще был бледен после
недавнего происшествия, но позаботился превратить все в шутку и весело
засмеялся при упоминании о Льве.
Гондола с прежнею помпой заскользила по водам канала, и вскоре за
поворотом остался и дом, и виноградный куст, и Гоуэн, который лениво обрывал
листок за листком и бросал их в воду, и Бландуа, поторопившийся за курить,
как только гондола отошла от причала. Спустя несколько минут Крошка Доррит
стала замечать, что Фанни как-то уж очень неестественно себя держит -
манерничает, принимает картинные позы, хотя, казалось бы, не для кого; в
поисках причины этого странного поведения младшая сестра посмотрела в окно,
потом в раскрытую дверь и увидела другую гондолу, которая словно бы
сопровождала их.
Сообразуя свой ход с их ходом, эта гондола выделывала весьма
замысловатые эволюции: она то стремительно вырывалась вперед и потом
останавливалась, пропуская их мимо себя; то шла с ними борт о борт, там, где
это допускала ширина русла, то следовала вплотную сзади; и так как Фанни не
пыталась скрыть, что все ее ужимки рассчитаны на пассажира этой таинственной
гондолы, который, однако, не должен был знать, что замечен ею, - то Крошка
Доррит, наконец, спросила, кто это там.
Ответ был краток, но выразителен:
- Да тот оболтус.
- Кто? - переспросила Крошка Доррит.
- Ах ты душенька! - сказала Фанни (тоном, позволявшим предположить, что
до протеста дядюшки Фредерика она сказала бы: "Ах ты дурочка!"). - Ну можно
ли быть такой недогадливой! Мистер Спарклер, конечно!
Она опустила окно со своей стороны, небрежно облокотилась на него и,