"Чарльз Диккенс. Земля Тома Тиддлера" - читать интересную книгу автора

им не приходилось. Так, миля за милей, за день я проскакал немалое
расстояние. Кое-где, следуя меж разветвлявшихся речушек - притоков Карсона,
я выезжал к фермам, где без труда находил корм для лошади и пищу для себя. Я
принял два решения: первое - по возможности экономить мой небольшой запас
вяленого мяса, и второе - отказываться от гостеприимно предлагаемого виски,
ибо считал, что в таком трудном путешествии нужно обходиться только водой.
Так я проехал весь день с небольшими передышками, выжимая из моего
утомившегося скакуна все, на что он был способен, и двигался по тропе до тех
пор, пока светила луна. Затем, с наступлением темноты, я спешился, снял с
коня седло и поводья, стреножил его и привязал так, чтобы он мог пастись.
Затем я лег, завернулся в одеяла, подложил под голову седло и крепко уснул,
держа оружие наготове.
Вдруг глубокой темной ночью я проснулся, не сразу сообразив, где
нахожусь. Лошадь моя была неспокойна, и ее резкие движения разбудили меня. Я
услышал в высокой траве шорох, царапанье, легкие шаги в зарослях, какие-то
скулящие звуки, точно подвыванье голодных собак, почуявших пищу. Собаки?
Какие там собаки! Волки! И лошадь, от которой зависела моя жизнь, дрожала и
лоснилась от испарины. Я не развел костра из опасения, что свет привлечет
какую-нибудь бродячую шайку дикарей, зато теперь нас окружили койоты,
которые слетелись точно мухи на мед. За себя я не боялся: американский волк
нисколько не похож на "серого злодея" германских лесов или пиренейских
снегов. Но мой бедный скакун, уставший после долгой и утомительной скачки,
был в опасности, и колотившая его дрожь еще больше его изматывала. Я встал и
принялся искать топливо. К счастью, я находился еще в богатом влагой краю, с
кустарниками и подлесками, где гигантские тополя вздымали свои
величественные стволы по берегам ручьев. Вскоре я наткнулся на кустарник и,
нарубив острым тяжелым ножом целую охапку сучьев, вернулся с ними назад,
расчистил небольшой участок от травы, которая была довольно высока и легко
могла вспыхнуть. Потом я достал жестяную коробку со спичками и развел
костер, хотя это и было не так-то просто из-за обильной росы, большими
каплями сверкавшей на кустах и траве, а отсыревшее дерево только исходило
клубами едкого и черного дыма, прежде чем я добился, чтобы почерневшие
головни разгорелись жарким пламенем. Все это время я то и дело испускал
устрашающие крики, бренчал жестяной кружкой о ствол револьвера, чтобы
отпугивать койотов; к тому же еще приходилось ласково похлопывать и
успокаивать бедную лошадь, которая так натягивала привязь, что в любой
момент могла ее порвать. Наконец, к моей великой радости, запылал яркий и
веселый огонь, его пляшущие отблески осветили небольшой кусок прерии, и
вблизи, на самом краю освещенного пространства, я увидел крадущихся койотов,
самых мелких и трусливых, но зато и самых коварных из американских волков.
Неожиданно я швырнул горящую головню в гущу стаи, и койоты тотчас скрылись
во тьме, но еще с полчаса я мог слышать их обиженный вой, который становился
все тише и тише, пока совсем не заглох вдали. Как только волки исчезли,
лошадь успокоилась, и через час я мог вернуться к моей постели и прерванному
сну, предварительно подкинув в огонь новую охапку сучьев. Спустя некоторое
время я проснулся от сильного холода. Я открыл глаза. Костер потух, угли
багровели и один за другим угасали. Над головой виднелось блеклое небо и
бесконечная россыпь звезд с тем тусклым и слабым мерцанием, которое
возвещает рассвет. Было очень холодно. В воздухе слышался какой-то посвист,
трава металась во все стороны. Дул сильный ветер - северный! Это был первый