"Чарльз Диккенс. Земля Тома Тиддлера" - читать интересную книгу автора

по изгибу купола, должен прикоснуться факелом к каждой плошке, которую
минует.
Выслушав эти наставления, каждый из нас встал у своего окна, ожидая
первого сигнала.
Быстро смеркалось, и серебряная иллюминация сияла уже с семи часов. Все
громадные ребра купола, насколько я мог видеть, все карнизы и фризы фасада,
все колонны и парапеты гигантской колоннады, окружавшей пьяццу в четырехстах
футах внизу, были окаймлены рядами бумажных фонариков, и свет их, смягченный
бумагой, играл серебристым огнем, производившим волшебное, потрясающее
впечатление. Между рядами и даже среди этих фонариков по фасаду, выходящему
на пьяццу, на разных расстояниях были размещены плошки, так называемые
padelle, уже наполненные салом и скипидаром. Зажечь их на своде и куполе и
было рискованным делом sanpietrini. Когда все огни зажгутся - вспыхнет и
золотая иллюминация.
Прошло несколько минут напряженного ожидания. С каждой секундой
вечерняя тьма становилась все гуще, фонарики горели все ярче, нарастающий
гул тысячной толпы на площади и улицах все громче звучал у нас в ушах. Я
чувствовал учащенное дыхание помощника за своим плечом - и казалось, слышал
стук собственного сердца. Неожиданно, точно электрический ток, из уст в уста
промчался первый сигнал. Я вылез и крепко обхватил ногами доску, по второму
сигналу схватил пылающий факел, после третьего почувствовал, как скольжу
вниз, и, зажигая каждую плошку, мимо которой спускался, увидел, как весь
огромный свод надо мной и подо мной вспыхивает рядами пляшущих огней. Часы
начали бить восемь, и когда отзвучал последний удар, весь собор утонул в
огне. Рев толпы, напоминающий рев безбрежного океана, казалось, потряс самый
купол, к которому я прильнул. Я мог даже видеть блики света на лицах, толпу
на мосту св. Ангела и лодки, снующие по Тибру.
Я опустился на полную длину веревки, успев зажечь все свои плошки, и
теперь сидел безмятежно, наслаждаясь восхитительным зрелищем. Вдруг я
почувствовал, что веревка дрогнула. Я взглянул наверх и увидел человека,
который, одной рукой держась за железный стержень с прикрепленными к нему
плошками, другою... Боже милосердный! Пьемонтец пережигал своим факелом мою
веревку!
Раздумывать было некогда - я действовал по велению инстинкта. Все
произошло в один страшный миг. Я кошкой вскарабкался наверх, ткнул факелом
прямо в лицо озверевшего каторжника и ухватился за веревку на вершок выше
горящего места! Ослепленный и ошеломленный, он испустил ужасный вопль и
камнем рухнул вниз. Даже сквозь гул живого океана, бушующего внизу, я
услышал глухой удар о свинцовую кровлю - звук этот отдавался в моих ушах все
долгие годы, прошедшие с того вечера, я слышу его и по сей день!

Едва я успел перевести дух, как почувствовал, что меня втащили наверх.
Помощь пришла как раз вовремя, от страха мне стало дурно, и я так ослабел,
что потерял сознание, как только очутился в безопасности. На следующий день
я дождался администратора и рассказал ему обо всем. Правдивость моего
рассказа подтверждала пустая веревка, с которой сорвался Гаспаро, и
обгоревший обрывок веревки, на котором меня подняли. Amministratore передал
мой рассказ одному высокопоставленному духовному лицу, и в то время, как
никто, даже ни один sanpietrino, не подозревал, каким образом погиб мой
враг, подлинная история, которую люди шепотом рассказывали друг другу,