"Чарльз Диккенс. Земля Тома Тиддлера" - читать интересную книгу автора

не так ловко, как он, и мне пришлось ударить дважды, прежде чем неподатливое
звено сломалось. Мы продолжали работать как ни в чем не бывало, только
старались держаться еще ближе друг к другу, а цепь, свернувшись, лежала
между нами. Никто не следил за нами, и никто с первого взгляда не заметил
бы, что мы сделали. С третьим выстрелом из-за поворота на дороге ведущей к
каменоломне, появилась группа офицеров и штатских. Все повернули головы в ту
сторону, все каторжники прервали работу, все часовые взяли на караул. И в
этот миг мы сорвали шапки, отбросили кирки, перелезли через отбитый кусок
скалы, на котором работали, скатились в глубокий овраг и бросились к горным
проходам в долину. Железные кольца на ногах мешали нам бежать. Вдобавок ко
всему дорога была усеяна обломками гранита и извивалась как Змея.
Неожиданно, обогнув острый выступ скалы, мы наткнулись на сторожевой пост.
Возле домика стояли двое часовых. Об отступлении нечего было и думать.
Солдаты находились в нескольких ярдах от нас. Они вскинули ружья и приказали
нам сдаваться. Гаспаро повернулся ко мне, точно затравленный волк.
- Будь ты проклят! - И он нанес мне страшный удар. - Валяйся тут, пусть
тебя схватят! Я всегда тебя ненавидел!
Я рухнул наземь, точно меня ударили молотом, но успел еще заметить, что
Гаспаро, свалив одного солдата, кинулся на другого, услышал выстрел, а
потом... все потемнело, и я потерял сознание.
Открыв глаза, я обнаружил, что лежу на полу в маленькой полутемной
каморке с крохотным оконцем под самым потолком. Казалось, прошло много
недель с того времени, как я потерял сознание. У меня едва хватило сил
подняться, а поднявшись, я с трудом удержался на ногах. В том месте, где
лежала моя голова, пол был залит кровью. Борясь с головокружением и плохо
соображая, я прислонился к стене и попытался собраться с мыслями.
Во-первых, где я? Наверняка не в тюрьме, из которой я бежал: там все
вокруг одето камнем и оковано железом, здесь же побеленная штукатурка.
Очевидно, я нахожусь в каморке сторожевого поста, возможно даже на чердаке.
Где же Гаспаро? Хватит ли у меня сил дотянуться до этого оконца, а если
хватит, то куда оно выходит? Я подкрался к двери и увидел, что она заперта.
Затаив дыхание, я прислушался, но не мог уловить ни звука ни внизу, ни
наверху. Бесшумно вернувшись назад, я прикинул, что оконце находится самое
меньшее в четырех футах над моей головой. В гладкой штукатурке не было
никаких выступов или углублений, чтобы вскарабкаться наверх, а в комнате нет
даже очага, из которого я бы мог выломать прут и выдолбить им дыры в стене.
Стоп! Ведь на мне кожаный пояс, с железным крюком, к которому подвешивалась
цепь, когда я не работал. Я оторвал этот крюк, отбил им в нескольких местах
штукатурку и дранку, вскарабкался, распахнул окно и с нетерпением выглянул
наружу. Передо мной в каких-нибудь тридцати пяти - сорока футах поднималась
отвесная скала, под выступом которой находился сторожевой пост; внизу был
небольшой огород, отделенный от основания скалы грязной канавой, которая,
очевидно, соединялась с оврагом; направо и налево, насколько я мог судить,
тянулась скалистая тропа, по которой мы шли. Я мгновенно принял решение.
Оставаться - значит быть схваченным. Рисковать так рисковать - хуже все
равно не будет. Я снова прислушался - все было тихо. Я протиснулся через
узкое оконце, постарался как можно тише спрыгнуть на сырую землю и,
прижавшись к стене, стал думать, что же делать дальше. Карабкаться на скалу
- значит, стать мишенью для первого же солдата, который меня заметит. Если
идти оврагом, можно наткнуться на Гаспаро и его преследователей. Кроме того,