"Чарльз Диккенс. Барнеби Радж" - читать интересную книгу автора

звонки... И только затем выбрал эту дорогу, чтобы не проезжать мимо
"Майского Древа", - ведь я дал слово Марте не заглядывать туда... А мое
слово твердо... Но как же теперь быть? Ехать дальше в Лондон без фонаря
опасно, а до первого постоялого двора на этой дороге еще добрых четыре мили,
а то и четыре с половиной. И как раз тут-то больше всего и нужен фонарь... А
до "Майского Древа" всего две мили! Я слово дал... так что же? Сказал, что
не заеду - и не заехал. Мое слово твердо!
Неустанно повторяя эти три слова, словно ранее проявленная им стойкость
могла оправдать слабость, которую он проявлял сейчас, Гейбриэл Варден
преспокойно повернул обратно, решив заехать в "Майское Древо" за фонарем - и
только.
Однако, когда он подъехал к гостинице и Джо, услыхав хорошо знакомый
оклик, мигом выбежал к нему навстречу, оставив дверь настежь, а за этой
дверью открылась заманчивая картина, сулившая тепло и веселье, и красный
блеск огня, струившийся сквозь ветхие шторы, казалось, донес до него
приятное жужжанье голосов, благоухание дымящегося грога и превосходного
табака; когда на шторе замелькали тени, признак того, что в комнате все
встали со своих мест, чтобы освободить для желанного гостя самое уютное
местечко в углу (ах, как хорошо наш слесарь знал это местечко!), и
вспыхнувший вдруг за окном яркий свет сказал ему, что в камине пылает и
трещит доброе полено, как бы в честь его прибытия посылая вверх сверкающий
сноп искр; когда, в довершение всех этих соблазнов, из дальней кухни коварно
донеслось шипение мяса на сковороде, мелодичное звяканье тарелок и мисок, и
запахи столь аппетитные, что даже буйный ветер благоухал ими, - Гейбриэл
почувствовал, что его мужество быстро улетучивается. Он пытался проявить
стоическую суровость, но лицо его невольно расплывалось в блаженную улыбку.
Он обернулся назад, и холодная черная пустыня глянула на него враждебно,
словно отталкивала его и гнала в гостеприимные объятия "Майского Древа".
- Добрый человек и свою скотинку жалеет, - сказал слесарь. - Так что,
Джо, я, пожалуй, войду ненадолго.
И как было не войти! Как нелепо было бы степенному и разумному человеку
тащиться до потери сил по грязным дорогам, под резким ветром и проливным
дождем, когда здесь был чистый пол, посыпанный хрустящим белым песком,
жаркий огонь в хорошо вычищенном камине, здесь ждал его стол, накрытый белой
скатертью, блестящие оловянные кружки и другие заманчивые предвестники
хорошего ужина, и тут же дружная компания, готовая отдать честь этому ужину
и разделить с вновь прибывшим гостем все удовольствия!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Так думал наш слесарь, усевшись в уютном уголке, пока понемногу
проходила боль в глазах от резкого ветра. Боль эта была даже приятна мистеру
Вардену, ибо, когда у человека так болят глаза, благоразумие и долг перед
самим собой требуют, чтобы он укрылся где-нибудь от непогоды. Из тех же
соображений он все время усиленно покашливал и во всеуслышание заявлял, что
ему порядком нездоровится. Те же мысли занимали его и час спустя, когда ужин
кончился, и он с веселой и лоснящейся физиономией опять сидел в теплом углу,
слушая трещавшего, как сверчок, коротышку Дэйэи и сам принимая в беседе у
камелька участие немаловажное, - его мнения выслушивались с полным
уважением.