"Чарльз Диккенс. Барнеби Радж" - читать интересную книгу автора

хотел вдавить их внутрь. В такой-то располагающей обстановке Соломон Дэйзи
начал свой рассказ:
- Мистер Рубен Хардейл, старший брат мистера Джеффри...
Тут он вдруг умолк и молчал так долго, что даже Джон Уиллет потерял
терпение и спросил, почему он остановился.
- Кобб, - сказал вполголоса Соломон Дэйзи, обращаясь к почтарю, - какое
сегодня число?
- Девятнадцатое.
- А месяц - март, - Соломон наклонился вперед. Девятнадцатое марта...
Как странно!
Все шепотом поддакнули ему, и он продолжал:
- Двадцать два года назад владельцем Уоррена был мистер Рубен Хардейл,
старший брат мистера Джеффри. И, как вам уже сказал Джо... - конечно, ты
этого помнить не можешь, Джо, ты слишком молод, но ты не раз слышал это от
меня, - усадьба тогда была и гораздо больше, и красивее, и цена ей была не
та, что сейчас. У мистера Рубена незадолго перед тем умерла жена, оставив
ему дочку, ту самую мисс Хардейл, про которую вы спрашивали у Джо. Ей тогда
не было еще и года...
Рассказчик обращался к человеку, так настойчиво расспрашивавшему только
что о семье Хардейл, и сделал паузу, словно ожидая возгласа удивления или
поощрения, но незнакомец молчал и виду не показывал, что рассказ его
интересует. Поэтому Соломон повернулся к своим товарищам, носы которых были
ярко освещены красным огнем трубок; в их внимании можно было не сомневаться,
это он знал по опыту и решил показать незнакомцу, что считает его поведение
прямо-таки неприличным.
- Мистер Хардейл, - сказал он, повернувшись спиной к неучтивому
слушателю, - после смерти жены уехал из усадьбы, потому что очень тосковал в
одиночестве, и несколько месяцев жил в Лондоне. Но и там ему было не легче -
так мне думается и так я слышал от людей, - а потому он неожиданно вернулся
с дочуркой в Уоррен, и с ним приехали только две служанки, управляющий и
садовник...
Мистер Дэйзи сделал паузу, чтобы затянуться, потому что трубка его
почти погасла, и через минуту опять заговорил - вначале несколько отрывисто
и в нос, так как с наслаждением курил, не отрываясь от трубки, но затем все
более внятно:
- Да, значит, привез он двух служанок, управляющего и садовника. Все
прочие оставались еще в Лондоне и должны были приехать на другой день... А
этой самой ночью у нас в Чигуэлле умер один старик, который давно уже
хворал, и в половине первого мне было приказано звонить по усопшему...
Тут в маленькой группе слушателей произошло движение, ясно
показывавшее, как неприятно было бы каждому из них отправиться в столь
поздний час выполнять подобное поручение. Звонарь это почувствовал и
торжественно продолжал свой рассказ:
- Да, жутко мне было, что и говорить, тем более что идти пришлось
одному. Могильщик лежал больной - он долго работал на кладбище, стоя в сырой
яме, а потом сел пообедать на холодной плите и простудился. В такой поздний
час нечего было и думать найти себе в подмогу кого-нибудь другого. Впрочем,
во всем этом не было для меня ничего неожиданного. Старик много раз просил,
чтобы, когда он умрет, по нем сразу же начали звонить, а его смерти ждали с
часу на час. Собравшись с духом, я хорошенько закутался (потому что ночь