"Чарльз Диккенс. Барнеби Радж" - читать интересную книгу автора

- Слыхали вы когда-нибудь о русалках, сэр? - спросил мистер Уиллет.
- Ну, разумеется, - ответил причетник.
- Очень хорошо. Так вот, русалки эти самые так созданы, что в той
части, в которой они не женщины, они - рыбы. А маленьким принцам, раз они не
целиком ангелы, по законам божеским и человеческим в известном возрасте
подобает быть мальчиками, поэтому они ими и бывают и ничем иным быть не
могут.
Это разъяснение сложного вопроса встречено было такими знаками
одобрения, что Джон Уиллет сразу пришел в благодушное настроение и
удовольствовался тем, что еще раз приказал сыну молчать. Потом он обратился
к незнакомцу:
- Если бы вы свои вопросы задали людям взрослым - мне или кому-нибудь
из этих джентльменов, - вы не потратили бы даром слов и были бы
удовлетворены. - Мисс Хардейл - племянница мистера Джеффри Хардейла.
- А отец ее жив? - спросил незнакомец как будто без всякого интереса.
- Нет, - отвечал Джон, - Не жив и не умер.
- Не умер!
- То есть не умер, как обыкновенно умирают люди, - пояснил хозяин
гостиницы.
Его приятели кивнули друг другу, а мистер Паркс, качая головой, словно
хотел сказать: "Не возражайте, все равно не соглашусь с вами", вполголоса
объявил, что Джон Уиллет сегодня в ударе и мог бы состязаться с самим
Главным Судьей*.
Незнакомец, помолчав, спросил отрывисто:
- Что вы хотите этим сказать?
- Больше, чем вы думаете, мой друг, - отозвался Джон Уиллет. - Да, да,
в моих словах больше смысла, чем вам кажется.
- Возможно, - сказал незнакомец резко. - Но на кой черт говорить
загадками? Сперва вы заявляете мне, что человека нет в живых, но он и не
умер. Потом - что он умер не так, как все умирают, и, наконец - что ваши
слова означают гораздо больше, чем я подозреваю. Последнее, по правде
сказать, очень может статься, потому что я подозреваю, что они ровно ничего
не означают. Так что же вы все-таки хотели этим сказать?
- Эту историю, - ответил Джон Уиллет, немного обескураженный грубостью
собеседника, - вы услышите только в моей гостинице, ее здесь рассказывают
вот уже двадцать четыре года. И ее по праву должен рассказывать только
Соломон Дэйэи. Он один всегда ее рассказывал и будет рассказывать в этом
доме.
Незнакомец посмотрел на причетника (чей самодовольный и важный вид ясно
показывал, что речь идет о нем) и, увидев, что тот вынул трубку изо рта,
сделав предварительно долгую затяжку, чтобы она не погасла, и явно
собирается, без дальнейших приглашений, начать рассказ, плотнее запахнул
свой широкий плащ и отодвинулся подальше; теперь его почти не было видно в
темном углу и только временами, когда пламя, выбиваясь из-под большой
вязанки Хвороста, вспыхивало вдруг ярче, оно освещало на миг его фигуру,
которая затем снова погружалась в еще более густой мрак.
В дрожащем свете огня эта комната с массивными балками под потолком и
деревянной обшивкой стен казалась выложенной полированным черным деревом;
вокруг дома выл ветер и, беснуясь, то стучал щеколдой, то заставлял скрипеть
петли прочной дубовой двери, то с силой налетал на оконные рамы, словно