"Чарльз Диккенс. Мадфогские записки" - читать интересную книгу автора

рассказать к вящей нашей пользе и славе, но мы тем не менее воздержимся.
Ах! Какое прекрасное и величественное зрелище являл собой
муниципалитет, восседавший в каретах со стеклами - все расходы по их найму
взял на себя Николас Талрамбл, - словно похоронный кортеж, снявший траур;
как приятно было наблюдать за усилиями членов муниципалитета принять
торжественный и важный вид, когда вслед за ними в коляске с высоким
форейтором выкатил сам Николас Талрамбл, по правую руку которого сидел
заменявший капеллана мистер Дженнингс, а по левую - статист, при помощи
старой гвардейской сабли изображавший меченосца; и созерцать слезы, которые
текли по щекам зрителей, задыхавшихся от хохота. Это было поистине
прекрасно! Как и лица миссис Талрамбл и ее сына, когда они с большим
достоинством пивали из окон своей кареты всем забрызганным грязью
физиономиям, ухмылявшимся вокруг. Но даже и об этом мы не станем
рассказывать. Наша задача - описать неожиданную остановку процессии, когда
вновь загремела труба, после чего и вследствие чего взгляды всех
присутствующих обратились к воротам Мадфог-Холла в предвкушении новых чудес.
- Теперь они смеяться не будут, мистер Дженнингс, - сказал Николас
Талрамбл.
- Думаю, что нет, сэр, - сказал мистер Дженнингс.
- Поглядите, как они заинтересовались, - сказал мистер Талрамбл.- Ага!
Настал наш черед посмеяться, а, мистер Дженнингс?
- Вне всяких сомнений, сэр, - ответил мистер Дженнингс, и приятно
взволнованный мэр выпрямился во весь рост и начал знаками выражать свое
удовольствие ехавшей позади супруге.
Пока происходило все вышеописанное, Нэд Туиггер отправился на кухню
Мадфог-Холла, дабы слуги могли частным образом полюбоваться диковинкой,
которая должна была ошеломить город; лакей был так обходителен, горничная
так мила, а кухарка так сердечна, что он не устоял перед приглашением
первого присесть и чего-нибудь выпить - за успех хозяина.
И вот Нэд Туиггер в своем медном обмундировании присел на кухонный стол
и выпил преподнесенный ему обходительным лакеем и оплаченный ничего не
подозревавшим Николасом стакан чего-то крепкого за здоровье мэра и его
процессии; и едва Нэд, чтобы заняться чем-то крепким, положил свой шлем на
стол, как обходительный лакей нахлобучил его на собственную голову к
безмерному и неописуемому восторгу кухарки и горничной. Обходительный лакей
шутил с Нэдом, а Нэд галантно ухаживал то за горничной, то за кухаркой. Все
чувствовали себя очень свободно и весело; и бутылка с чем-то крепким то и
дело ходила вкруговую.
Наконец, участники процессии начали громко звать Нэда, и когда
обходительный лакей, милая горничная и сердечная кухарка с великим трудом
застегнули на нем шлем, он прошествовал к воротам и появился перед
бесчисленными зрителями.
Толпа взревела - не от восхищения, не от удивления, а совершенно
очевидно и несомненно от хохота.
- Как! - воскликнул мистер Талрамбл, подскочив в своей коляске. -
Смеются? Ну, уж если они смеются над человеком в подлинных медных латах,
значит они способны смеяться у смертного одра собственных отцов. Почему он
не идет на свое место, мистер Дженнингс? Зачем он движется сюда? Ему здесь
нечего делать!
- Боюсь, сэр...- замялся мистер Дженнингс.