"Чарльз Диккенс. Мадфогские записки" - читать интересную книгу автора

- Вот это здорово! - вскричал булочник. - Однако что вы этим хотите
сказать, мистер Чик?
- Что я хочу сказать? Да то, что на ней стоит автограф Попа:

Кто книгу украдет, щелчок получит в лоб, -
Писал владелец Александр Поп.

Это написано на самой книжке, с внутренней стороны переплета, и потому
мой сын говорит, что мы сему обязаны верить.
- Однако, сэр, - вполголоса заметил гробовщик, почтительно перегнувшись
через стол и пролив грог, стоявший перед парикмахером, - этот аргумент очень
легко опрокинуть.
- Быть может, сэр, - возразил Чик, слегка вспыхнув, - быть может, вы
сперва уплатите за опрокинутый грог, а уже после возьметесь опрокидывать еще
что-нибудь.
- Итак, - произнес гробовщик, любезно кланяясь парикмахеру. - сдается
мне, понимаете ли, сдается мне. уж вы меня извините, мистер Чик, да только
сдается мне, что в нашей компании этот номер не пройдет к сожалению, мой
хозяин имел честь делать гроб служанке этого самого лорда не больше как лет
двадцать назад. Вы не подумайте, джентльмены, будто я этим горжусь, -
другие, может, и гордились бьь а я так ненавижу всякие титулы. Я уважаю
лакея какого-нибудь лорда ничуть не больше, чем любого почтенного лавочника,
сидящего в этой зале. Я даже скажу - не больше, чем мистера Чика! (Поклон.)
Стало быть, этот самый лорд наверняка родился много лет спустя после смерти
Попа, и отсюда следует логическое следствие, что ни один из них не жил в
одно время с другим. Так вот я и хочу сказать, что у Попа никогда не было
никакой книги, что он никогда не видал, не щупал и не нюхал никакой книги (с
торжеством), которая принадлежала этому самому лорду. А теперь, джентльмены,
когда я подумаю, как вы терпеливо выслушали все мои рассуждения, я чувствую,
что обязан наилучшим способом вознаградить вас за вашу доброту, а потому
сажусь и замолкаю, тем паче, что я вижу - сюда входит человек достойнее
меня. Я не имею привычки говорить любезности, джентльмены, а уж когда я их
говорю, то, надеюсь, они бьют в самую точку.
- А, мистер Моргатроид! Кто это бьет в самую точку? - проговорил, входя
в комнату, тот, к кому относилось вышеупомянутое замечание. - Я не одобряю,
если человек горячится в зимнее время, даже когда он сидит так же близко от
очага, как вы. Весьма неблагоразумно этак вгонять себя в пот. В чем причина
столь сильного умственного и физического возбуждения, сэр?
Таково было в высшей степени философическое вступление мистера Роберта
Боултона - парламентского стенографиста-репортера, как именовал он сам себя
(ходячее между его собратьями двусмысленное определение, долженствующее
внушить непосвященным уважение к обширному штату нашего министерского органа
печати, тогда как для посвященных оно означало, что ни одна газета не может
претендовать на их услуги).
Мистер Боултон был молодой человек с несколько болезненным и весьма
легкомысленным выражением лица. Одеяние его являло собой изысканную смесь
изящества, неряшливости, претенциозности, простоты, новизны и ветхости. Одна
его половина была одета по-зимнему, другая - по-летнему. Он носил шляпу
новейшего фасона д'Орсэй; панталоны его когда-то были белого цвета, но
воздействие грязи, чернил к тому подобного придало им какой-то некий вид; на