"Чарльз Диккенс. Мадфогские записки" - читать интересную книгу автора

пристрастие к выступлениям дало даже повод к некоторым упрекам: так,
говорят, будто, разъезжая с бесплатными представлениями по всей стране,
когда театр закрыт, они опускаются до уровня шутов, унижая тем свою
почтенную профессию. Само собою разумеется, что Гримальди никогда не делал
ничего подобного; и хотя Браун, Кинг и Гибсон между сезонами ездили в
Сэррей, а мистер К. Дж. Смит иногда выезжал в Сэдлерс-УэлЛс, мы не находим в
истории театра такого прецедента, чтобы все акробаты разъехались на гастроли
по провинции, за исключением неизвестного джентльмена, выделывавшего сальто
под маркой покойного мистера Ричардсона; однако он также не может почитаться
авторитетом, ибо никогда не выступал на настоящих подмостках.
Оставив в стороне сей вопрос - в конце концов это лишь дело вкуса, - мы
можем с гордостью и радостью в сердце думать об искусстве наших клоунов,
выступающих во время сессии парламента. Изо дня в день они вертятся и
кувыркаются до двух, трех, а то и четырех часов утра, откалывая самые
удивительные фортели и награждая друг друга забавнейшими тумаками, не
выказывая при этом ни малейших признаков усталости. Все это проделывается
среди невероятного шума, возни, воя и рева, перед которыми бледнеет
поведение самых буйных завсегдатаев шестипенсовой галерки на второй день
святок.
Особенно любопытно наблюдать, как повелитель, то есть арлекин, по
мановению своего начальственного жезла заставляет какого-нибудь из этих
клоунов проделывать самые неожиданные телодвижения. Под неотразимым влиянием
этих чар "клоун внезапно останавливается как вкопанный, не шевеля ни руками,
ни ногами, в единый миг лишается дара речи или, наоборот, необычайно
оживляется, извергает целый поток совершенно бессмысленных слов, корчится в
самых диких, фантастических судорогах, извиваясь по земле, и даже вылизывает
языком грязь. Подобные представления скорее удивительны, нежели забавны,
вернее, они просто отвратительны для всех, за исключением разве любителей
подобных фокусов, к которым, признаться, мы не испытываем дружеских чувств.
Странные, чрезвычайно странные штуки проделывает также и арлекин,
который сейчас держит в руках упомянутый выше волшебный жезл. Стоит только
помахать им перед глазами у человека, и у него тотчас вылетят из головы все
прежние убеждения, а их место займут совершенно новые. От одного легкого
удара по спине он совершенно перекрашивается. Есть даже такие искусные
фокусники, которые при каждом прикосновении этого жезла меняют обличье,
проделывая это с такой быстротой и ловкостью, что самый зоркий глаз не может
уследить за их эволюциями. Время от времени гений, вручающий жезл, вырывает
его из рук временного обладателя и передает новому фокуснику; в таких
случаях все актеры меняются ролями, а беготня и колотушки начинаются
сызнова.
Мы могли бы еще дальше продолжить эту главу, могли бы, например,
распространить наше сравнение на свободные профессии, могли бы - в чем,
между прочим, и состояла наша первоначальная цель - показать, что каждая из
них сама по себе маленькая пантомима со своими собственными сценами и
действующими лицами, но, опасаясь, что и так уже слитком много наговорили,
закончим на этом месте главу. Один джентльмен, небезызвестный поэт и
драматург, писал года два назад:

Весь мир - лишь театральные подмостки,
А люди просто все комедианты*, -