"Чарльз Диккенс. Очерки Боза. Наш приход" - читать интересную книгу автора

двадцатипятилетнем возрасте и сразу же, покорил всех нас. Он причесывался на
прямой пробор, так что лоб его выступал из-под волос полукругом, наподобие
норманской арки, носил кольцо с бриллиантом чистейшей воды на безымянном
пальце левой руки (коей то и дело трогал левую щеку во время чтения молитв)
и говорил густым загробным басом с чрезвычайно торжественными интонациями.
Не было числа визитам к нему предусмотрительных мамаш, не счесть
приглашений, которыми его одолевали и которые, надо сказать, он охотно
принимал. Младший священник произвел сильное впечатление на свою паству,
обращаясь к ней с кафедры, но когда он стал появляться в частных домах,
симпатии к нему возросли в десятикратном размере. Скамьи в непосредственной
близости к кафедре и аналою расхватывали в один миг, крайние места вдоль
среднего прохода брались с бою, в первый ряд на хорах нельзя было
протиснуться ни за какие деньги, и дошло даже до того, что трех сестер
Браун, владелиц весьма незавидной фамильной скамьи позади церковных старост,
обнаружили однажды в воскресенье на бесплатных местах у боковой двери, где
они засели, подкарауливая младшего священника на его пути в ризницу. Вскоре
он стал читать проповеди, повинуясь порывам вдохновения, и тут даже солидные
отцы семейств заразились всеобщей любовью к нему. Однажды холодной зимней
ночью он покинул постель только ради того, чтобы окрестить в лохани младенца
прачки, и паства просто не знала, как выразить ему свою благодарность.
Церковные старосты и те расщедрились, и по их настоянию приход полностью
оплатил нечто вроде караульной будки на колесах, которую младший священник
заказал себе для выездов на погребения в дождливую погоду. Одна бедная
женщина, разрешившаяся от бремени четырьмя близнецами, получила от него три
пинты каши и четверть фунта чая, - прихожане снова умилились. Он предложил
начать подписку в ее пользу - роженица была обеспечена на всю жизнь. На
собрании под лозунгом "Долой рабство!", созванном в ресторации "Коза и
Ботфорты", он говорил час двадцать пять минут - восторг прихожан достиг
своего предела. Было решено преподнести ему какой-нибудь ценный подарок в
знак благодарности за его неоплатные услуги приходу. Подписной - лист
заполнили в мгновение ока, причем на сей раз наши прихожане не стали
соперничать друг с другом, как бы увильнуть от взноса, а старались вырваться
на первое место. Заказали великолепную серебряную чернильницу и
выгравировали на ней приличествующую случаю надпись; младшего священника
пригласили на завтрак все в ту же "Козу и Ботфорты", где бывший церковный
староста мистер Габбинс вручил ему дар прихода и в складной речи выразил
чувства всех прихожан. Чернильница была принята с такими изъявлениями
благодарности, что присутствующие не могли удержаться от слез - слуги и те
размякли.
Казалось бы, что к этому времени популярность младшего священника
достигла высшей точки. Ничуть не бывало. Он начал кашлять; четыре приступа
между литанией и чтением апостола и пять во время вечерней службы. У
младшего священника чахотка! Какое печальное и вместе с тем интересное
открытие! Юные прихожанки и раньше были само сочувствие, сама заботливость,
а теперь их рвение просто не знало удержу. Такой душечка, такой ангел - и
вдруг чахотка! Этого нельзя перенести. Анонимные подношения в виде банок с
черносмородиновым вареньем и леденцов от кашля, а также эластичные жилеты,
фуфайки, шерстяные чулки и прочие предметы зимней экипировки в таком
изобилии посыпались на младшего священника, будто он собирался в экспедицию
на Северный полюс; изустные бюллетени о состоянии его здоровья передавались