"Жерар де Вилье. Марафон в Испанском Гарлеме ("SAS")" - читать интересную книгу автора

- А почему же они не пришли проверить? - недоверчиво спросил Чикитин.
- Я пригрозил им Божьей карой, - с подъемом заявил падре Освальдо, -
если они попытаются что-нибудь сделать в святом доме.
Это прозвучало почти убедительно. Про себя священник молился, прося
прощения у неба. Ведь он не мог допустить разрушения дома Бога из-за одного
грешника... Он повернул голову: трое убийц вжались в стену и были
неподвижны. Толстяк в белом костюме жестом показал, что переговоры и так
длились слишком долго. Священник послушно продолжил:
- Открой, я должен взять некоторые вещи. Говорю, что тебе нечего
бояться.
Тишина продолжалась несколько бесконечных секунд. Затем послышался
металлический звук, ключ повернулся в скважине, и дверь приоткрылась. Все
произошло очень быстро. Горилла в желтых брюках бросился вперед, прижав
створку двери плечом. С другой стороны раздался громкий вопль, юноша
попытался вновь закрыть дверь, но трое незнакомцев ворвались внутрь. В долю
секунды несчастный оказался на полу, осыпаемый ударами ног. Горилла уселся
ему на плечи. Из последних сил парень приподнялся и крикнул:
- Кюре, ты мерзавец!
Толстяк наклонился над ним с наглой вежливостью:
- Ты и поверил, что мы ушли, Чикитин? Видишь, мы здесь!
Горилла все еще размахивал динамитным патронам. Длинный достал из
кармана нейлоновый шнур.
За несколько секунд ему связали ноги и руки за спиной.
- Теперь воткни ему патрон, - приказал горилла.
Длинный поискал что-то, расстегнул пояс. Освальдо почти потерял
сознание.
- Во имя вашей бессмертной души, - пробормотал он дрожащим голосом, -
вы не совершите такого ужасного поступка.
- Заткнись, папаша, - мирно сказал толстяк в белом костюме.
Длинный расстегнул брюки, снял их, затем трусы, обнажив ягодицы.
Чикитин вопил не переставая. Со сладострастным видом толстяк раздвинул
ягодицы. Твердой рукой приставил патрон к отверстию и изо всех сил стал
запихивать его внутрь. Раздался крик животного, которого режут. Патрон
погрузился на несколько сантиметров.
- Прекратите, - закричал падре Освальдо. - Это позор. Ведь вы же
обещали... Умоляю вас.
Толстяк посмотрел на него презрительно.
- Мы обещали тебе, что взорвем его на улице. Но мы имеем право
воткнуть ему заряд здесь.
И он продолжал заталкивать патрон, не обращая никакого внимания на
вопли несчастного. Красный цилиндр уже погрузился на две трети. Толстяк
встал с удовлетворенным видом.
- Порядок. Он не выпадет... Пошли, Мануэле.
- Видишь, мы уходим, - сказал горилла в желтых брюках.
С помощью длинного он взвалил Чикитина на плечо, как если бы это был
мешок с картошкой. Красный патрон смотрел в небо. По дороге толстяк закрыл
ему рот мощным ударом кулака в челюсть. Они вышли из ризницы. Падре
смотрел, как они приближались к выходу, с чувством облегчения и стыда.
Чикитин бился на плечах, как рыба на крючке. Изо всех сил священник
молил всевышнего дать ему сил, чтобы догнать этих людей, избить их, поднять