"Жерар де Вилье. Сафари в Ла-Пасе ("SAS")" - читать интересную книгу автора

все случилось.
- Кто?
- Майор...
Внезапно он умолк, и взгляд его остановился на ком-то, кто находился
за спиной Малко. Тот оглянулся. Худой и длинный субъект с орлиным носом
слушал их беседу, стоя на пороге.
Эстебан Баррига мгновенно вырвался:
- Извините, сеньор, я занят.
Он выскочил стремительно, как кролик, и исчез в недрах редакции. Забыв
при этом на столе двадцатидолларовую бумажку. Малко понял, что продолжать
бесполезно.
Сделав знак Лукресии, он вышел из кабинетика, сопровождаемый
инквизиторским взглядом тощего субъекта, Они вновь очутились на темной,
зловонной лестнице. Обстоятельства "смерти" Клауса Хейнкеля становились все
загадочнее. Лукресия была крайне заинтригована.
- Почему ты задавал ему все эти вопросы? Малко не успел ответить.
Сзади послышались шаги. Он обернулся. Эстебан Баррига спешил за ними на
своих коротеньких ножках. Он догнал Малко на площадке.
- Не надо никому ничего говорить, - попросил он, задыхаясь. - Ничего,
совсем ничего.
Он повторил это по-испански: "nada, nada". Жирное личико его покрылось
потом, страх буквально выходил у него через поры. Это был животный,
органический страх, который, казалось, распространял еще худшее зловоние,
чем блевотина на лестнице.
- Что не надо говорить? - спросил Малко. Боливиец еще больше понизил
голос.
- То, что я вам рассказал... Что я не видел сеньора Хейнкеля... Умоляю
вас.
Малко сделал вид, что не понимает.
- Да какое значение все это имеет? Ведь это был он, не так ли?
- Конечно же! - горячо воскликнул боливиец. - Он! Могу поклясться
головой моей матери.
- Ну вот и прекрасно, - заключил Малко. - До встречи.
Он вырвался от вцепившегося в него журналиста и пошел вниз; ему
хотелось скорее очутиться на свежем воздухе. А маленький боливиец
перегнулся через перила и продолжал кричать ему вдогонку:
- Это был именно он, сеньор Клаус...

Выйдя из редакции, Малко и Лукресия оказались напротив конной статуи
Симона Боливара. Густая толпа текла по Прадо. Официально улица называлась
"Авеню 16 июля". Но поскольку после каждой очередной революции название
менялось, боливийцы сочли, что проще называть улицу "Прадо". Маршрутные
такси, по-местному "труфи", подъезжали и отъезжали одно за другим.
Современные здания перемежались старыми домами эпохи колонизации,
незаконченными постройками и жалкими лавчонками. Здесь прогуливалось
множество девиц в сверхкоротких юбочках, которых провожали голодными
взглядами индейцы в пестрых вязаных шапочках.
Малко чувствовал, как растет его беспокойство. Почему так перепугался
журналист из "Пресенсии"? Лукресия то и дело заглядывала ему в глаза. Она,
казалось, совсем забыла о Джеке Кэмбелле. Никогда бы раньше Малко не