"Джуд Деверо. Дорога страсти [love]" - читать интересную книгу автора

года. И все только потому, что ты не соблюдала расписание.
Аманда смотрела вниз, на свои руки. Как бы она сумела удержать
профессора Монтгомери в рамках расписания? Как угодно, но должна была.
Видимо, все - все будущее ранчо - зависело от нее.
- Теперь ступай в свою комнату и подумай о том, что ты сделала. Ужина
ты сегодня лишаешься, но вечером спустишься в гостиную и будешь читать
вслух профессору Монтгомери. Может быть, под моим присмотром ты
постараешься придерживаться расписания. - "И мне не придется о тебе
беспокоиться", - подумал он, глядя на ее склоненную голову. - Ступай,
Аманда, - повторил он, сдерживая ярость в голосе.
Аманда поднялась по лестнице к себе в таком состоянии, словно
потолстела на пятьдесят фунтов. Миссис Ганстон уже ждала ее. Аманде пора
было идти в подвал заниматься, затем принять душ, никакого ужина, а потом
читать вслух для профессора Монтгомери. Она начинала ненавидеть этого
человека!
Хэнк просидел у себя в комнате до ужина, пытаясь прочесть несколько
студенческих рефератов. Иногда, когда студент показывал хорошие знания, но
ниже, чем ему бы хотелось, Хэнк разрешал исправить оценку, написав
исследовательскую работу. Так что в период между экзаменами ему время от
времени приходилось проверять работы. Но он не мог сосредоточиться на
чтении - все его мысли были обращены к Аманде. Он не мог понять, что в ней
так разозлило его, но что-то, несомненно, разозлило. Он вспомнил, как она
выглядела за обедом: глаза закрыты, на лице выражение неземного
блаженства. "Хотел бы я быть тому причиной", - пробормотал он и вернулся к
проверке рефератов.
Аманда не вышла из комнаты к ужину, и Хэнк был уверен - это потому,
что она не выносит его общества. Он сидел в неестественном молчании рядом
с твердолобым стариной Тейлором, жуя телячью котлету, в то время как
Тейлор ел отварную рыбу. Хэнку стало интересно: что ест Аманда у себя в
комнате, когда Тейлор ее не видит? Отварную рыбу, или, может, жареную
курочку?
После ужина, как только часы по всему дому пробили 7.15, в гостиной
появилась Аманда. Хэнк выглянул из-за газеты, коротко кивнул ей и снова
спрятался за газетные страницы. "Интересно, - подумал он, - уйдет она или
нет, когда увидит, что ее обожаемый Тейлор не один?"
Тейлор объявил, что Аманда будет читать для них.
- Ради бога, не обращайте на меня внимания, - отозвался Хэнк из-за
газеты, но понял по повисшему в комнате молчанию, что от него ждут
искреннего внимания к выступлению. Он неторопливо сложил газету, отложил
ее в сторону и благовоспитанно уселся, положив руки на колени, как
порядочный молодой джентльмен.
Аманда, одетая в скромное, без украшений голубое платье с
непритязательным кружевным воротником, стояла перед ними безукоризненно
прямо, держа в руках открытый томик стихов. Как он и предполагал, она
начала читать самые занудные стихи из когда-либо написанных - "Оду утру"
Уильяма Коллинза и "Гимн красоте ума" Шелли. От искушения заснуть его
удерживала только возможность поглядеть на Аманду: длинные, толстые косы,
полные губы, соблазнительно двигающиеся, когда она говорила. Он
вслушивался в ее голос, слушал, как любовно она произносит слова, и гадал,
как бы звучал этот голос, если бы она шептала ему слова любви.