"Станислав Десятсков. Смерть Петра Первого (Интриги, заговоры, измены) " - читать интересную книгу автора

больной организм. Да с такой лечебной методой и здорового человека можно
загнать в горб! Видит Бог, у больного высокая температура, а вы три недели
подряд пускаете ему кровь! - Горячий шотландец даже руки вскинул, точно и
впрямь призывая в защитники самого господа Бога. Но вместо Бога защитником
ему стал царь.
- А ведь Бидлоо-то прав, Блюментрост! - сказал Петр явственно.
Пораженные, врачи бросились к царской постели и увидели, что больной уже
сидит, обложившись подушками. - Бидлоо прав, и прежде, чем лечить проклятые
почки, потребно вылечить простудную хворь, а не кровь пускать! - сердито
выговаривал Петр своему лейб-медику.
- Посему выпейте, государь, чашку крепкого бульона! - подскочил
Бидлоо. Петр согласно кивнул головой.
Обрадованный кажущимся выздоровлением императора генерал-адъютант
Румянцев самолично доставил бульон с царской кухни. Перед этим не удержался,
хлебнул из чашки на всякий случай: не отравлен ли? При таких консидерациях
во дворце все возможно! - Румянцев и впрямь хорошо был осведомлен о деле
Мопса.
Бульон подкрепил Петра, и он удалил всех из комнаты. Задержал токмо
генерал-фельдцехмейстера Брюса, осведомился строго:
- Почему до сих пор не вызван персониых дел мастер Никита?
- Да никак не найдут его, государь! Сгинул, шельма! Пятого гонца к
нему шлю, а в доме одно ответствуют: ушел по делам и не возвращался!
Брюс был здесь не совсем точен. Он и впрямь отправил двух гонцов к
этому русскому гоф-маляру и готовился послать уже третьего, когда все вдруг
поременилось. Брюс был вызван в покои великой государыни и там, к своему
немалому удивлению, застал вдруг самого светлейшего князя Меншикова. А меж
тем Брюс был осведомлен, что после казни Виллима Монса Петр наказал не
допускать Меншикова во дворец, яко вельможу, находящегося под следствием. Но
Екатерина Алексеевна пренебрегла, как пренебрегла и другим царским
распоряжением: не допускать ее в государеву опочивальню. Вошла сама.
- Мой дорогой Брюс, я слышала, у тебя затруднения с этим мазилкой
Иикиткой? - ласково спросила матушка государыня.
- Пустое... Я сейчас отправлю за ним двух сержантов-преображенцев. Они
весь Петербург обыщут, но достанут шельму хоть из-под земли! - простодушно
ответствовал Брюс.
- А стоит ли стараться, мой генерал! - вмешался вдруг Меншиков. - К
чему какой-то Никитка, когда я привез во дворец прославленного Луи де
Каравакка?
Меншиков хлопнул в ладошки, легкие дверцы, увенчанные амурами,
распахнулись, и перед Брюсом вырос важный и представительный профессор
аллегорий Луи де Каравакк.
Брюс сам отдавал предпочтение доброму иноземному мастеру перед этим
выскочкой Никиткой и потому повелел профессору идти в царскую приемную и
ждать, пока позовут. И вот, похоже, случай улыбнулся Каравакку: царь
вынырнул из беспамятства и не забыл своей причуды - снова зовет живописца.
- Государь, позволь войти Каравакку, - преложил Брюс. - Он здесь, со
всеми своими мольбертами, красками и кистями обретается!
Но Петра не оставляла великая злость: он еще жив, но стоило на миг
впасть в беспамятство, как даже верный Брюс перестает выполнять его прямые
распоряжения. Петр поманил Брюса и, когда тот наклонил голову, сказал