"Август Дерлет. Маска Ктулху" - читать интересную книгу автора

ночь.
- Хаддон! - воскликнул он, распахивая дверь пошире. - Входите же!
В том, что он действительно был рад меня видеть, я нисколько не
сомневался, ибо нота энтузиазма в его голосе исключала какие-либо иные
предположения. Сердечность его приветствия также утвердила меня в намерении
не передавать ему тех слухов, которые до меня дошли, и перейти к расспросам
о "Некрономиконе", лишь когда представится удобный повод. Я вспомнил, что
незадолго до смерти дяди Туттл работал над филологическим трактатом,
касающимся развития языка индейцев племени сак, и решил сперва
поинтересоваться этой работой, как будто ничего более важного в настоящее
время не происходило.
- Вы уже поужинали, я полагаю, - сказал Туттл, проводя меня через
вестибюль в библиотеку.
Я ответил, что поел в Аркхэме.
Он поставил лампу на стол, заваленный книгами, отодвинув при этом на
край кипу каких-то бумаг. Пригласив меня сесть, он опустился на то место,
которое, очевидно, покинул, чтобы открыть мне дверь. Теперь я заметил, что
вид у Туттла был несколько несвежий и что он давно не брился. К тому же, он
еще больше прибавил в весе, что, без сомнения, явилось следствием его
усидчивых научных занятий, вынужденного постоянного пребывания в четырех
стенах и недостатка физических упражнений.
- Как движется ваш трактат о саках? - спросил я.
- Я отложил его, - коротко ответил он. - Возможно, я снова вернусь к
нему попозже. В настоящее время я занялся кое-чем гораздо более важным,
насколько важным, я пока даже не могу сказать.
Я стал замечать, что разложенные вокруг книги были отнюдь не теми
научными томами, которые я видел на его рабочем столе прежде; с легкой
опаской я обнаружил, что это были- книги, приговоренные к уничтожению в
подробнейших инструкциях дяди Туттла, а чтобы понять это, достаточно было
одного взгляда на полки, зиявшие пустотами именно в тех местах, о которых
говорилось в завещании.
Туттл как-то слишком нетерпеливо повернулся ко мне и понизил голос,
словно боясь, что его могут подслушать:
- Дело в том, Хаддон, что предмет моих настоящих занятий колоссален -
гигантское буйство воображения. Вот только я уже не столь уверен, что это
действительно воображение - на самом деле, все гораздо серьезнее. Я долго
ломал голову над этим пунктом в дядином завещании: никак не мог взять в
толк, почему он хотел, чтобы лом непременно уничтожили. Я совершенно
справедливо допустил, что причина должна скрываться где- то на страницах тех
книг, что он так тщательно наметил к уничтожению. - Он показал рукой в
сторону древней инкунабулы, лежавшей перед ним. - Поэтому я изучил их и
теперь могу вам сказать, что обнаружил там вещи невероятнейшей странности,
такой причудливый кошмар, что я иногда даже сомневаюсь, стоит ли мне
продолжать углубляться в эту тайну. Честно говоря, Хаддон, это самое
невообразимое дело, с которым я когда-либо сталкивался, и, должен сказать,
оно потребовало значительных исследований, вовсе не связанных с теми
книгами, что собирал дядя Амос.
- В самом деле, - сухо вымолвил я. - Осмелюсь предположить, что вам
пришлось для этого много путешествовать.
Он покачал головой: