"Игорь Денисенко. Ухо (Две короткие новеллы)" - читать интересную книгу автора

И вот уже миновали они последние дома и городские ворота, обменялись
приветствиями со стражниками и вышли на дорогу в Гефсиманию. Петляя и
кружась, пыльной змеей поднималась дорога по Елеонской горе. Все круче
становился подъем. И оптиом с потным, одутловатым лицом, тяжело сопел,
оставляя за собой протягивающийся шлейфом стойкий похмельный запах. Малх
спешил, боясь отстать, перепрыгивал канавы и ямки, перешагивал сухие ветки
то тут, то там попадающиеся на пути. И, сам того не замечая, оказался
впереди всех. Рядом с оптиомом и тем долговязым, что вел их по тропинке.
Впереди, среди деревьев замелькали огни. У костра сидели люди, о чем-то
шумно и оживленно переговариваясь. Заметив факелы и блеск римских щитов,
один за другим спешно покидали они собрание. Мелкие камешки и ветки
захрустели под спешащими ногами. Малх рванулся вперед, ожидая в любое время
приказа: "Взять их!" И он готовился к прыжку. Но приказа не было. И когда
запыхавшиеся солдаты остановились, то застали у костра только одного
человека. При их приближении он поднялся навстречу. И на его сожженном
солнцем и обветренном лице было какое-то необъяснимое, непонятное выражение.
Гордость ли? Сострадание? Презрение к происходящей глупости? Прощение и
ненависть? Боль непонимания и жалость, ни к себе, ни к другим, а к тому, что
казалось он, видит, но что сокрыто. И чувства, как в зеркале отразились на
его лице. Не было только страха. И может потому воины остановились, словно
наткнулись на невидимую стену. Он не пытался бежать. Мгновенное, недоуменное
молчание каплей вечности. Но вот тот, который привел их сюда, сказал:
"Радуйся Равви!" И брошенные невпопад слова фальшиво резанули нечаянную
тишину.
Приветствием предаешь меня - спросил Равви с легкой усмешкой.
Но вдруг из-за дерева, что росло в двух шагах от него, выскочил некто и
с надрывным выдохом рубанул близстоящего раба.
- Кифа! - Крикнул Равви.
И его окрик сопроводился запоздалым визгом подбитой камнем собаки.
Малх не понял, что произошло. В первый миг ему показалось, что он
разрублен пополам. Острая боль пронзила всю правую половину головы и эхом
отдалась в другую сторону. Малх инстинктивно схватился руками за голову, и
тут только ощутил, что у него нет уха. Со стоном опустился он на землю. Кифа
же бросил меч и бежал. И никто не пытался его остановить. Ни тот, которого
называли Равви, ни солдаты. Какое им дело до чьего-то раба, а тем более до
его обидчика. Они пришли за другим, и потому мгновенно окружили его,
ощетинились копьями. Не обращая на них внимания, Раввин подошел к Малху и,
сморщившись от досады и сострадания, легонько коснулся его головы. И Малх
почувствовал, как от ласкового прикосновения тепло пробежалось по его голове
и ране, и проникло в самое сердце. И было в этом тепле что-то нежное,
материнское, от чего боль утихла, но стало так невыразимо тоскливо, словно в
предчувствии неизбежной утраты. И он взвыл второй раз от этого отчаяния
стиснувшего грудь. За что?
Один солдат грубо ткнул Равви копьем в спину.
- Ну, ты, как там тебя! Царь иудейский пошевеливайся!
Равви оглянулся, и солдат непонятно от чего озлобившись, кольнул его
острием копья.
- Вперед!
И они пошли. Впереди всех пыхтел Оптиом. За ним крадущимися шагами
семенил предатель. А за предателем тот, кого он предал, с двух сторон