"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 5) " - читать интересную книгу автора

разбойника и талантливого партизана - в одежды "идейного анархиста", хотя,
по признанию его же биографа и апологета, "каторга была собственно
единственной школой, где Махно почерпнул исторические и политические знания,
послужившие ему огромным подспорьем в его политической деятельности..."{79}
Но русский анархизм, давший всемирно известных теоретиков Кропоткина и
Бакунина, в практической деятельности партии на всем протяжении Русской
Смуты представляет один сплошной трагический фарс{80}. И было бы, конечно,
непредусмотрительным не присвоить себе единственного серьезного движения и
не канонизировать в свои вожди Махно - столь яркую фигуру безвременья, хотя
и с разбойничьим обличьем... Тем более, что колесо истории может
повернуться... На это обстоятельство рассчитывает также и польское
правительство, проявившее в отношении Махно, интернированного в 1922-1924
годах в Польше{81}, несвойственное полякам благодушие. Махно считается,
по-видимому, полезным сотрудником для будущего.
Действия повстанческих отрядов вносили подчас весьма серьезные
осложнения в стратегию всех борющихся сторон, ослабляя попеременно то одну,
то другую, внося хаос в тылу и отвлекая войска с фронта. Объективно
повстанчество являлось фактором положительным для нас на территории, занятой
врагом, и тотчас же становилось ярко отрицательным, когда территория
попадала в наши руки. Поэтому с повстанчеством вели борьбу все три режима -
петлюровский, советский и добровольческий. Даже факты добровольного перехода
к нам некоторых повстанческих банд являлись только тяжелой обузой,
дискредитируя власть и армию. "Наибольшее зло, - писал мне генерал
Драгомиров{82}, - это атаманы, перешедшие на нашу сторону, вроде Струка. Это
типичный разбойник, которому суждена, несомненно, виселица. Принимать их к
нам и сохранять их отряды - это только порочить наше дело. При первой
возможности его отряд буду расформировывать". Вместе с тем генерал
Драгомиров считал необходимым поставить борьбу с бандитизмом на первый план,
ибо "ни о каком гражданском правопорядке невозможно говорить, пока мы не
сумеем обеспечить самое элементарное спокойствие и безопасность личную и
имущественную...".
Атаманство приносило с собой элементы дезорганизации и разложения;
махновщина, кроме того, была наиболее антагонистична идее Белого движения.
Эта точка зрения впоследствии, в крымский период, претерпела в глазах нового
командования некоторые изменения. В июне 1920 года по поручению генерала
Врангеля в стан Махно явился посланец, привезший письмо из штаба:
"Атаману Повстанческих войск Махно.
Русская армия идет исключительно против коммунистов с целью помочь
народу избавиться от коммуны и комиссаров и закрепить за трудовым
крестьянством земли государственные, помещичьи и другие частновладельческие.
Последнее уже проводится в жизнь.
Русские солдаты и офицеры борются за народ и его благополучие.
Каждый, кто идет за народ, должен идти рука об руку с нами. Поэтому теперь
усильте работу по борьбе с коммунистами, нападая на их тыл, разрушая
транспорт и всемерно содействуя нам в окончательном разгроме войск Троцкого.
Главное командование будет посильно помогать Вам вооружением, снаряжением, а
также специалистами. Пришлите своего доверенного в штаб со сведениями, что
Вам особенно необходимо и для согласования боевых действий.
Начальник штаба главнокомандующего Вооруженными силами,
Генерального штаба генерал-лейтенант Шатилов,