"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 5) " - читать интересную книгу автора

свободой передвижения. Затем под давлением общественных деятелей, вопреки
моему запрещению, штаб установил секретную охрану, достаточно примитивную и
только тяготившую меня. Простой прием - отъезд на автомобиле, а их было мало
и не хватало для охранной службы - избавлял, впрочем, от этой тягостной
опеки.
Розыскные органы сообщали о целом ряде готовившихся покушений со
стороны большевиков, а с ноября 1919 года - и со стороны кубанских
самостийников. Одна партия "террористов", направлявшаяся из Харькова в
Таганрог, была обнаружена донской контрразведкой, и пятеро участников
"боевого отряда" по приговору донского полевого суда были казнены. Но спустя
некоторое время контрразведка Ставки получила сведения, что весь этот
заговор явился якобы чистой провокацией и казнены были невинные... По этому
весьма темному делу велось следствие, но результаты его до моего отъезда из
России не были мне доложены.
Были сведения о командировке на Юг социал-революционера Блюмкина,
убийцы Мирбаха, с поручением от большевиков...
На процессе правых социал-революционеров в Москве в 1922 году
выяснились некоторые, лично меня касающиеся детали. Некто Семенов,
оказавшийся провокатором, предложил ЦК партии "убрать обоих", то есть
Колчака и Деникина, но получил отказ: "Колчак разогнал Учредительное
собрание, расстрелял многих наших товарищей. Но Деникин еще Учредительного
собрания не разгонял, его позиция не выявилась. Пока мы при нем имеем
легальную возможность работать"{190}.
Осенью 1919 года какой-то анонимный доброжелатель сообщал мне из Киева
о боевой организации левых социал-революционеров, имевших задачей убить
меня. Эти показания впоследствии совпали вполне с рассказом Каховской{191},
находившейся в составе боевой дружины, которая, действительно, после
убийства в Киеве Эйхгорна перебралась в Ростов, где довольно долго
подготовляла покушение на меня. Не придавая тогда никакого значения письму,
я его порвал, не передав в штаб. На это дело потрачено было
социал-революционерами много времени и денег. Для реабилитации себя в
неудаче не очень самоотверженные террористы ссылались на ряд встреченных ими
совершенно непреодолимых трудностей, не раз анекдотического характера.
Зачастую эсэровская разведка, говорит Каховская, давала "сильно
преувеличенные сведения": "Деникин бывает в Ростове раз в неделю на
заседании Верховного совета (очевидно, "Особое совещание". - Авт.). Каждый
раз место заседаний меняется. С вокзала он едет загримированным, в закрытом
автомобиле, причем всегда в ряду других, таких же автомобилей..."
По свидетельству той же Каховской, неудача постигла и боевые группы,
посланные в Одессу и Харьков. При этом последняя, "растеряв по дороге
взрывчатые вещества и оружие... бессильно смотрела в нескольких шагах на
принимавшего парад Деникина".
Летом 1919 года появились сведения о готовящемся покушении со стороны
крайних правых; в числе участников называли генерала Комиссарова, вероятно,
и тогда уже состоявшего одновременно на службе и у большевиков. Некоторое
время с этой стороны было тихо, и лишь в начале 1920 года в связи с
усилившейся против меня кампанией в Севастополе "освящался нож", который
должен был "устранить" меня. Желающего им воспользоваться, вероятно, не
нашлось. Мне лично все эти рассказы казались следствием излишней
впечатлительности осведомителей или бравадой заговорщиков. Тем более, что