"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 5) " - читать интересную книгу автора

упразднялась система террора, и жизнь освобождалась от тяготевших над ней
нестерпимого гнета, ужаса, неуверенности в завтрашнем дне, взаимной
подозрительности. На смену тюремных оков, душивших мысль, совесть, всякое
индивидуальное проявление личного и общественного, расходившееся со
взглядами коммунистической партии, появлялась кипящая жизнь обществ, союзов,
политических партий, профессиональных организаций{188}.
Неизмеримо поднялась добыча в каменноугольном бассейне, и хотя
очередной транспортный кризис парализовал в известной степени ее успехи,
повлекши за собой одно время и топливный кризис, но "кладбище фабрик и
заводов" оживало с каждым днем. Свобода торговли и общественная
самодеятельность в хозяйственной области вызвали к жизни множество
кооперативных товариществ, частью самостоятельных, частью объединенных в
крупные союзы{189}. Городские и земские самоуправления жили почти
исключительно на правительственные ассигнования; к осени начался переход от
полуназначенных городских управлений к выборным, за немногими исключениями
давший преобладание национально-демократическим элементам; в значительной
степени устранялась правительственная опека над городским хозяйством.
Деревня испытывала общие тяготы и бедствия, сопряженные с гражданской
войной. Обиды от проходящих войск, злоупотребления местных властей и
"возвращающиеся помещичьи шарабаны" - факты бесспорные. Но тягость их все же
ограничивалась и умерялась: во-первых, естественным путем - трудностью,
зачастую невозможностью проникновения в деревню "шарабанов" вне фронтовой
полосы и вне окрестностей крупных городов - с одной стороны, и обильным
урожаем, посланным судьбою в 1919 году, - с другой; во-вторых,
правительственными мероприятиями: запрещением самоуправного восстановления
собственности, возмещением за незаконные реквизиции, ссудами,
предоставленными сельским обществом на обсеменение и сбор хлеба,
освобождением или отсрочкой по отбыванию воинской повинности хозяйственным
одиночкам, нормированием и снижением арендной платы за землю и вообще рядом
законодательных актов, подводивших некоторое юридическое обоснование под
факт земельного захвата. Повсеместно переход к нам новых территорий вызывал
в них резкое понижение стоимости хлеба и предметов первой необходимости.
Наконец, белый режим приносил свободу церкви, печати, внесословный суд
и нормальную школу.
Все эти явления заглушались бездной наших нестроений и потонули в общей
пучине того всеобъемлющего, всесокрушающего и всенивелирующего события, имя
которому поражение. Когда пройдут сроки, отзвучат громы и переболеет сердце,
бесстрастное перо историка остановится и на положительных сторонах
государственного строительства Юга.
Распространяться об этом я не буду.
Вопрос об отношениях, создавшихся ко мне лично, принадлежит к области
чисто субъективных восприятий и может быть освещен только извне. Скажу лишь,
что успех или неудача прежде всего влияли на эти отношения и что напор шел и
справа, и слева.
Я остановлюсь лишь несколько на крайних проявлениях общественного ко
мне внимания в виде готовившихся на мою жизнь покушений...
О них органы сыска и контрразведки докладывали часто. Где там была
правда, где заблуждение или вымысел, определить трудно. У меня лично не было
никогда ощущения нависшей опасности. До лета 1919 года не было решительно
никакой охраны, кроме почетного караула у дома, и я пользовался полной