"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 3) " - читать интересную книгу автора

и которое вовсе не желает монархии, усилило Красную армию в предстоящем
нашем походе? Да, наконец, какое право имеем мы, маленькая кучка людей,
решать вопрос о судьбах страны без ее ведома, без ведома русского народа?
Хорошо - монархический флаг. Но за этим последует естественно
требование имени. И теперь уже политические группы называют десяток имен, в
том числе кощунственно в отношении великой страны и великого народа
произносится даже имя чужеземца - греческого принца. Что же, и этот вопрос
будем решать поротно или разделимся на партии и вступим в бой?
Армия не должна вмешиваться в политику. Единственный выход - вера в
своих руководителей. Кто верит нам - пойдет с нами, кто не верит - оставит
армию.
Что касается лично меня, я бороться за форму правления не буду. Я веду
борьбу только за Россию. И будьте покойны: в тот день, когда я почувствую
ясно, что биение пульса армии расходится с моим, я немедля оставлю свой
пост, чтобы продолжать борьбу другими путями, которые сочту прямыми и
честными.
Мои взгляды в отношении "политических лозунгов" несколько расходились с
алексеевскими: генерал Алексеев принял формулу умолчания - отнюдь, конечно,
не по двоедушию. Он не предусматривал насильственного утверждения в стране
монархического строя, веря, что восприятие его совершится естественно и
безболезненно. У нас - мои взгляды разделяли всецело Романовский и Марков -
не было такой веры. Мы стояли поэтому совершенно искренне на точке зрения
более полного непредрешения государственного строя.
Я говорил об этом открыто всегда. В начале - так же, как и в конце
своего командования. Через полтора года на Верховном Круге в Екатеринодаре
мне опять придется коснуться этого вопроса{43}:
"...Счастье Родины я ставлю на первом плане. Я работаю над
освобождением России. Форма правления для меня вопрос второстепенный. И если
когда-либо будет борьба за форму правления - я в ней участвовать не буду.
Но, нисколько не насилуя совесть, я считаю одинаково возможным честно
служить России при монархии и при республике, лишь бы знать уверенно, что
народ русский в массе желает той или другой власти. И поверьте, все ваши
предрешения праздны. Народ сам скажет, чего он хочет. И скажет с такой силою
и с таким единодушием, что всем нам - большим и малым законодателям -
придется только преклониться перед его державной волей".

Как бы то ни было, два основных положения - непредрешение формы
государственного строя и невозможность сотрудничества с немцами - фактически
нами были соблюдены до конца. Помню только два случая некоторого колебания,
испытанного генералом Алексеевым... В конце августа или начале сентября,
будучи с армией в походе, я получил от него письмо; под влиянием доклада
адмирала Ненюкова генерал Алексеев высказывал взгляд относительно
возможности войти в соглашение с германским морским командованием по
частному поводу включения наших коммерческих судов Новороссийского порта в
общий план черноморских рейсов, организуемых немцами. Предложение исходило
от генерала Гофмана и являлось, очевидно, первым шагом к более тесным
отношениям с австро-германцами. Генерал Алексеев пожелал знать мое мнение. Я
ответил отрицательно, и вопрос заглох. Другой раз в Екатеринодаре я получил
очередной доклад "Азбуки" с ярким изображением нарастающего монархического
настроения и с указанием на непопулярность Добровольческой армии, не