"Антон Иванович Деникин. Очерки русской смуты (том 3) " - читать интересную книгу автора

лица. Как показал продолжительный опыт пережитых событий, никакая другая
форма правления не может обеспечить целость, единство, величие государства,
объединить в одно целое разные народы, населяющие его территорию. Так думают
почти все офицерские элементы, входящие в состав Добровольческой армии,
ревниво следящие за тем, чтобы руководители не уклонялись от этого основного
принципа"{36}.
Но в мае - июне настроение офицерства под влиянием активных правых
общественных кругов было значительно сложнее. Очень многие считали
необходимым немедленное официальное признание в армии монархического
лозунга. Это настроение проявлялось не только внешне в демонстративном
ношении романовских медалей, пении гимна и т. п., но и в некотором брожении
в частях и... убыли в рядах армии. В частности, появились офицеры-агитаторы,
склонявшие добровольцев к участию в тайных организациях; в своей работе они
злоупотребляли и именем великого князя Николая Николаевича. Меня неприятно
удивила однажды сцена во время военного совета перед походом: Марков резко
отозвался о деятельности в армии монархических организаций, Дроздовский
вспылил:
- Я сам состою в тайной монархической организации... Вы недооцениваете
нашей силы и значения...
В конце апреля в обращении к русским людям я определил политические
цели борьбы Добровольческой армии{37}. В начале мая мною, с ведома генерала
Алексеева, был дан наказ представителям армии, разосланным в разные города,
для общего руководства:
II. Стремясь к совместной работе со всеми русскими людьми,
государственно мыслящими, Добровольческая армия не может принять партийной
окраски.
III. Вопрос о формах государственного строя является последующим этапом
и станет отражением воли русского народа после освобождения его от рабской
неволи и стихийного помешательства.
IV. Никаких сношений ни с немцами, ни с большевиками. Единственно
приемлемые положения: уход из пределов России первых и разоружение и сдача
вторых.
V. Желательно привлечение вооруженных сил славян на основе их
исторических чаяний, не нарушающих единства и целостности Русского
государства, и на началах, указанных в 1914 году русским верховным
главнокомандующим".
Оба эти обращения нашли живой отклик, но... не совсем сочувственный.
Офицерство не удовлетворялось осторожным "умолчанием" Алексеева -
формулой, которая гласно не расшифровывалась, разделялась многими старшими
начальниками и в цитированном мною выше письме{38} была высказана вполне
откровенно:
"...Добровольческая армия не считает возможным теперь же принять
определенные политические лозунги ближайшего государственного устройства,
признавая, что вопрос этот недостаточно еще назрел в умах всего русского
народа и что преждевременно объявленный лозунг может лишь затруднить
выполнение широких государственных задач".

Еще менее, конечно, могло удовлетворить офицерство мое "непредрешение"
и в особенности моя декларация с упоминанием об "Учредительном собрании" и
"народоправстве". Начальники бригад доложили мне, что офицерство смущено