"Евгений Дембский. Та сторона мира ("Оуэн Йитс" #1) " - читать интересную книгу автора

асфальту и, выбравшись на улицу, зашагал вдоль развалин и еще целых домов,
отмеченных печатью разрушения и упадка.


* * *

Колдобин на тротуаре было относительно мало, намного меньше, чем на не
ремонтировавшейся много лет мостовой. Я быстро шел, надеясь, что тошнота
пройдет, как только я окажусь достаточно далеко от подвала и всего того,
что там произошло. На перекрестке я свернул налево, перешел через улицу,
поймав себя на том, что машинально смотрю по сторонам, хотя уже много
месяцев, а может быть, и лет колесо автомобиля не касалось здесь поблекшего
и покрытого вмятинами асфальта. Пройдя еще триста метров, я свернул в
широкие ворота и оказался во дворе. Дойдя до замшелой кирпичной стены,
наверное еще середины двадцатого века, я протиснулся между ней и кузовом
моего "бастаада". Я приложил большой палец к пластинке сенсора замка,
дверца с шипением открылась; достав из кармана фонарь и пистолет, я бросил
их на правое сиденье и уселся за руль. Вынув из бардачка бутылку "клуба"
1999 года, я сделал несколько глотков, смывая отвратительный осадок с десен
и языка. Сделав еще глоток, я закурил первую за час сигарету и устроился
поудобнее в кресле. Я чувствовал себя так, как могла бы чувствовать себя
консервная банка, брошенная изголодавшемуся псу - пустым и дочиста
вылизанным, лишенным всяческого содержимого. Посидев так с четверть часа, я
закрыл дверь и положил палец на замок зажигания. Медленно выехав со двора,
я прибавил скорости, потом, по мере приближения к центру и улучшающегося
состояния мостовой, поехал все быстрее и быстрее. На перекрестке
Семнадцатой и Сто двадцать третьей я вышел, купил пачку жевательной резинки
и пластиковый стаканчик, после чего вернулся в машину, жуя резинку. Проехав
еще немного, я остановился у телефонной будки и со стаканчиком в руке вошел
в кабину. Вынув изо рта жвачку, я заклеил ею объектив под потолком, а
затем, продырявив пальцем дно стаканчика, напялил его на микрофон. Бросив
два цента в щель рядом с клавиатурой, я нажал клавишу с надписью "Полиция".
На экране появился дежурный, бросил взгляд на свой экран и увидел, что он
пуст. Когда едва заметным движением пальца он нажал кнопку вызова
ближайшего патруля, я сказал:
- Не торопись, парень. Здесь им делать нечего, пусть едут к халупе под
номером семьдесят четыре на бывшей Шестьдесят четвертой и спустятся в
подвал. С врачом, - добавил я, все время внимательно наблюдая за ним, и,
когда его левая рука дрогнула, быстро ударил в дверь ногой. Заблокироваться
она не успела, так что я, не скрывая иронии, закончил: - Если вы и в самом
деле хотите запирать своих собеседников в будках, то измените расположение
кнопок или делайте загородку повыше. Каждый дурак в городе знает, что
означают все эти ваши манипуляции.
Едва я вышел из кабины, послышался щелчок замка и сразу же следом -
вой сирены. Кабина послушно заблокировала дверь, приведя в действие
звуковой сигнал и желтый пульсирующий фонарь на крыше. Однако она была не
настолько совершенна, чтобы знать, что внутри нее остался запертым лишь не
очень свежий воздух. Я отъехал, не слишком торопясь, и через пятнадцать
минут езды по сонным утренним улицам добрался до Уэст-Сулима. Свернув на
Арнольд-авеню, я остановился на подъездной дорожке к гаражу возле виллы под