"Виктор Делль "Базальт" идет на запад " - читать интересную книгу автора

Ивана Захаровича что-то радостное, но он опасался потерять эту радость и
тревожился.
Набежала туча, погасли веселые солнечные зайчики. Но тревога ожидания
осталась.
- Кто вы? - спросила Нина Алексеевна.
- Больной Семушкин, - ответил он и смутился, потому что понял нелепость
подобной формы ответа. Он не в военном госпитале, где находился до этого.
Недавно его перевезли в клинику известного невропатолога.
Нина Алексеевна улыбнулась.
- Вы окружены здесь таким вниманием, - сказала она, - что до вас
страшно дотрагиваться.
Глаза у нее глубокие. В них чернота и чистота. И бездонность. Густые
тяжелые волосы забраны в пучок на затылке. Шея длинная, матово-белая, голова
чуть откинута назад.
- Разденьтесь, больной. Я хочу послушать ваше сердце.
Внезапно Иван Захарович ощутил легкую дрожь. Но не от прикосновения
холодного стетоскопа, а чуть позже, когда она едва коснулась его своими
пальцами.
- Вам холодно? - спросила Нина Алексеевна.
Впервые с тех пор, как навалилась на него эта апатия, ему захотелось
возразить, сказать, что не от холода он вздрогнул, что-то с ним произошло,
какой-то необычный весенний разлив захлестнул его, мешает говорить.
- Нет, - только и смог он вымолвить и потупился. Тут же поднял голову,
стал смотреть на Нину Алексеевну неотрывно. Разглядел едва заметную сетку
морщин в уголках глаз.
Нина Алексеевна продолжала спрашивать, заставила повернуться, дышать и
не дышать, слушала сердце. Почему-то ей захотелось расположить к себе этого
человека. Может быть, потому, что ее предупредили об особом внимании к вновь
прибывшему пациенту, может быть, оттого, что профессор Берсеньев, ведущий
психиатр страны, в клинической больнице которого она работала вот уже шесть
лет, впервые изменил своему твердому правилу, что было связано, как она
догадывалась, с появлением Ивана Захаровича. Дело в том, что профессор
никогда не прерывал обход. А тут случилось такое... Прибежала нянечка,
прошептала что-то на ухо Александру Евгеньевичу, и профессор засуетился,
засеменил вслед за нянечкой к телефону. Скоро он вернулся, но был рассеян,
ждал чего-то. Озабоченность профессора передалась врачам, которые
присутствовали на обходе. Все чего-то ждали, хотя и продолжали обход.
Настороженно обернулись к дверям палаты, когда вновь появилась нянечка.
Берсеньев пошел ей навстречу. Вернулся минут через десять. Предупредил о
том, что привезут больного, что к этому, больному надо отнестись с большим
вниманием. Чуть позже Нина Алексеевна видела, как во двор клинической
больницы въехал черный лимузин, как из автомашины вышли какие-то люди. Люди
были в гражданской одежде, но эта одежда не скрывала их военной выправки.
Приехавших встречал профессор Берсеньев, что тоже было необычным.
- Я буду приходить к вам два раза в день, загадочный человек, -
улыбнулась Нина Алексеевна. Глаза ее улыбались. В них появились искорки. - Я
буду слушать ваше сердце, - сказала она.
Нина Алексеевна задержалась в дверях, пристально посмотрела на
Семушкина. Внутри у него пробежала непонятная, как и при осмотре, дрожь.
Она ушла, он сел к окну. Тучи заслоняли небо. Они торопились. Нижние