"Мигель Делибес. Письма шестидесятилетнего жизнелюбца " - читать интересную книгу автора

свидетельство полной невосприимчивости и какой-то прожорливости. Те, кто
глотает дым, мнят себя опытными курильщиками, но не являются ими на самом
деле, не умеют курить. Не способные естественно чувствовать вкус табака, они
приспосабливают для этого другой орган, бронхи, у которого в организме
совсем иная задача, И при всем том несчетное количество курильщиков считают,
что держать дым во рту - никакое не курение, а так, жалкое подражание
наподобие мастурбации.
Я научился курить здесь, в деревне, а ничего нет мудрей деревни по
части доставления телесных радостей - сомневаться в этом не приходится.
Когда после обеда я разваливаюсь в кресле перед телевизором, укрыв шарфом
бедра и зажав в зубах вкусную сигару, немного смоченную в анисе для пущего
удовольствия, - тогда я на самом верху блаженства. Табак если и действует на
мои нервы, то только успокаивающе. Он усыпляет меня, навевает сон. Иной раз,
по вечерам, в то время как я сижу, глядя на экран и потягивая сигару затяжку
за затяжкой, изображение начинает расплываться в моих глазах, диалоги теряют
связность, и я, клюнув носом, неожиданно проваливаюсь в глубокий и
благотворный сон. Забытье длится недолго, несколько минут, но я сплю так
покойно и сладко, что, очнувшись, замечаю на груди струйку слюны. А это
означает, что я находился в умиротворенном или, по словам Онесимо Наваса,
блаженном состоянии, ибо, как утверждает он, во сне пускают слюну только
грудные дети, единственные существа, способные достичь благодати.
Но если табак приносит мне краткое удовольствие, то кофе оказывает на
меня сильное и долгое наркотическое действие. Это вынудило меня вопреки
своим вкусам заменить его на чай, по неизвестным причинам не возбуждающий
мой организм подобным образом. Но в день, когда мне нужно собраться с
силами, иметь ясную голову или многое успеть, я не раздумывая выпиваю кофе.
Случается это нечасто, с каждым разом все реже, но чем меньше я его пью, тем
сильнее оказывается действие. Так что сегодня утром, огорошенный известием,
я направился в бар и опрокинул чашечку кофе. Тут же в голове у меня все
встало на свои места, и я принял решение ответить тебе телеграммой. И
поскольку здесь у нас телеграфа нет, я зашел к Кандидо, позвонил Бальдомеро,
которого не оказалось дома, и продиктовал текст телеграммы одному из его
сыновей, с тем чтобы он немедленно отправил ее в Севилью.
Вероятно, ты догадываешься, дорогая, что Бальдомеро в курсе наших
отношений; я не мог скрыть этого при нашей более чем сорокалетней дружбе. Не
беспокойся, Бальдомеро человек понятливый и тактичный, вовсе не болтун и не
сплетник. Я не рассказал ему только о "Знакомстве по объявлению", то есть о
том, что мы познакомились через посредство журнала. Это ведь не совсем так,
поскольку, как тебе хорошо известно, я наткнулся на твое объявление чисто
случайно, как можно наткнуться на камень. Ты меня понимаешь, и я себя
понимаю, но как было ожидать того же от насмешника Бальдомеро? Поверь мне,
так будет лучше. А потом, с какой стати должны мы объяснять наши действия
кому бы то ни было?
Теперь, когда я излил тебе душу, остается самое трудное: ждать. Чем
занять ожидание? Вот где настоящая трагедия.
Пусть твое недомогание, дорогая моя, окажется несерьезным. Этого тебе
желает от всей души
Э.С.