"Мигель Делибес. Еретик " - читать интересную книгу автора

Когда дон Бернардо, понурясь, поднялся, чтобы уйти, ребенок в испуге
проснулся. Дону Бернардо показалось, что глаза Сиприано угадают его
намерение - он повернулся и, открыв дверь, вышел в коридор. Не было ссоры,
все произошло без резких слов, каких-либо нелепых жестов, и все равно он
чувствовал себя беспомощным подростком. Эта ситуация никак не
соответствовала мужчине его лет и положения. Он лег, презирая самого себя, и
это презрение не имело касательства к внешним приличиям, а скорее к мыслям о
его брате Игнасио и о доне Несторе Малуэнде. Что подумали бы они, увидев
его, унижающегося перед пятнадцатилетней служаночкой?
Плотские терзания тем не менее преследовали его и на следующий день,
когда он вышел на улицу, направляясь в Хуцерию. Он решил посетить городской
публичный дом близ Полевых ворот, куца не заглядывал уже почти двадцать лет.
Это доброе дело, оправдывался он перед собой. Городской публичный дом
принадлежал братству Зачатия и Утешения и на его доходы поддерживались
небольшие лазареты и оказывалась помощь городским беднякам и больным. Если
публичный дом служит таким целям, значит то, что в нем делается, должно быть
свято, сказал он себе.
По обе стороны улицы, как и в любой другой день, просили милостыню
девочки четырех-пяти лет с лицами в гнойных прыщах. Он роздал им пригоршни
мараведи, но потом, когда разговаривал в публичном доме с Канделас в ее
маленькой, кокетливо убранной комнатке, грустные глазенки маленьких нищенок,
гноящиеся чирьи на их лицах вновь возникали в его воображении. Располагающая
к чувственным утехам обстановка подействовала на него умиротворяюще. Он
видел, что девушка готова прельстить его всеми доступными ей средствами. "Не
хлопочи, Канделас, - сказал он, - мы ничего с тобой не будем делать. Я
пришел только немного поболтать". Тяжело дыша, он сел на двухместное канапе;
она, удивленная, - в изножье кровати. Дон Бернардо счел своим долгом
объясниться: "Это все сифилис. Ты не обратила внимание? Город заражен
сифилисом, тут умирают от сифилиса. Больше половины жителей больны. Разве ты
не видела детей на улице Сантьяго? У них все лица сплошь в бубонах, в
гнойниках. Вальядолид стоит на первом месте по заразным болезням". И он
удрученно вздохнул. Канделас с изумлением смотрела на него. Зачем этот
кабальеро пришел в публичный дом? Ей захотелось поспорить. "Почему
Вальядолид? - спросила она. - Во всем мире полным-полно заразных болезней. И
что же мы можем сделать?" Он потянулся, закинул ногу на ногу, пристально на
нее посмотрел. "Неужели ты не боишься? Вы же тут ежедневно подвергаетесь
опасности, не имея никакой защиты". "Как-то надо жить и кормить бедняков", -
оправдывалась она. Одержимому своей идеей дону Бернардо мерещились теперь
под румянами и белилами на лице Канделас такие же бубоны, как у девочек. "Я
хотел узнать, пользуют ли вас лекари из Консистории, заботится ли город о
вашем здоровье и о здоровье ваших клиентов". Она горько рассмеялась,
отрицательно покачав головой, и ее гость встал. У него было ощущение, будто
гнойники и бубоны были не на женщинах, а просто кишели в воздухе. Он
протянул руку Канделас. "Я еще приду", - прибавил он и, опустив голову,
поспешно вышел из публичного дома, не попрощавшись с его хозяйкой.
По дороге домой он вспомнил про Дионисио. Дионисио Манрике, его
помощник на складе, малый холостой, весельчак, распутник. Хотя он человек
верующий, но слывет бабником и досуги свои проводит в плотских утехах.
Впрочем, у дона Бернардо с ним разговоров на этот предмет раньше никогда не
было. Манрике, по мнению Сальседо, был юношей боязливым, еще не