"Мигель Делибес. Еретик " - читать интересную книгу автора

помешать, он вырывался из рук и снова пускался бегом. Как будто в душе
малыша оставил след отцовский ледяной взгляд еще в ту пору, когда его,
младенца, пробуждало ощущение холода, и ему хотелось убежать.
Тетушка Габриэла и дядя Игнасио частенько наведывались к нему. Сперва
необычная живость ребенка была для них вроде ярмарочного зрелища. Но
Габриэла не скрывала своих опасений. Не слишком ли хрупок этот ребенок? Она
имела в виду не его возраст, а маленький рост, но Минервина, с восхищением
глядевшая на бахрому и складчатое жабо на платье доньи Габриэлы, горячо
выступала в его защиту: "И не думайте, ваша милость, хоть Сиприано росточком
невелик, он не слабенький, у него внутренней силы много". Потом, когда
прошла прелесть новизны, донья Габриэла и дон Игнасио стали приходить реже,
и дон Бернардо возобновил свои визиты на улицу Сантьяго. Весь в повседневных
хлопотах, он усердно занимался делами, но Минервину не забывал. Однако
появление кухарки в тот миг, когда он через щель заглядывал в комнатку
девушки, поубавило его первоначальный пыл.
По ночам, лежа в постели, он возбужденно размышлял о том, что богатому
мужчине нетрудно заманить в свои объятия девушку бедную, простолюдинку, тем
паче пятнадцатилетнюю. Он понимал, что возможностей у него много, но он не
обладал агрессивностью богатого мужчины, а Минервина - покорностью бедной
женщины. Без громких слов и мелодраматических жестов девушка до сих пор
умела удерживать его на расстоянии. Однако, придя к убеждению, что все
преимущества на его стороне, дон Бернардо де Сальседо однажды принял чисто
мужское решение: он прямо пойдет в атаку и докажет этой девчонке, что ей не
обойтись без его милостей.
Выполняя этот замысел, он однажды вечером в конце сентября поднялся по
черной лестнице в одной ночной сорочке, босиком, с маленькой лампочкой,
стараясь, чтобы не скрипели деревянные ступеньки, и остановился перед дверью
Минервины. Сердце стучало так, что не хватало дыхания. От образа девушки,
беспечно раскинувшейся в постели, мутился рассудок. Держа лампу в руке, он
осторожно приоткрыл дверь и увидел в полутьме спящего в кроватке ребенка и
Минервину, также спящую рядом, услышал ее ровное дыхание. Когда он сел на
край ее кровати, девушка пробудилась. В ее округлившихся глазах было скорее
изумление, чем негодование.
- Что понадобилось вашей милости в моей комнате в такой час?
- Мне показалось, будто ребенок плачет, - лицемерно прохрипел дон
Бернардо.
Минервина прикрыла грудь углом простыни.
- С каких это пор ваша милость беспокоится из-за плача Сиприано?
Свободной рукой дон Бернардо резко схватил руку Минервины, словно
мотылька.
- Ты мне нравишься, малютка, я ничего не могу с собой поделать. Что
дурного в том, если мы с тобой время от времени будем вместе? Неужели ты не
можешь разделить свою любовь между отцом и сыном? Будешь жить, как королева,
Минервина, будешь иметь все, что захочешь, верь мне. Прошу тебя об одном,
подари чуточку своего тепла несчастному вдовцу.
Девушка высвободила свою руку. При свете лампочки в ее сиреневых глазах
блеснуло возмущение.
- У-хо-ди-те-от-сю-да, - проговорила она по слогам. - Сейчас же
убирайтесь отсюда, ваша милость. Я люблю это дитя больше жизни, но я уйду из
вашего дома, если ваша милость будете наведываться в мою комнату.